Василиса вскоре начала кормить ребёнка. Левый глаз генерала невольно посмотрел на ребёнка. Ребёнок сразу же успокоился, так как Константин сейчас был достаточно задумчив. А в этом плане его взгляд достаточно холоден. Особенно бросаются его чёрные глаза, которые никогда не остаются не замеченными, как замечал за собой Константин.

Поев, он уже собрался уходить, как вдруг Дрон его остановил:

— Останься, сейчас будет чай. – Сказал крестьянин. – Попьёшь и поедешь, наверно, домой, где бы ты ни жил сейчас… 

— Ладно, но исключительно из-за тебя. – Сказал в ответ ему дворянин, продолжая смотреть на облезлую чёрную дверь, которая выглядела будто после поджога. Редкие дыры по всей двери подсказали военному, что в неё стреляли. Оставался открытым вопрос – кто, какая скотина это могла быть? По привычке, все подозрения упали на своего же родного брата, Михаила…

С другой стороны, лучше было спросить у самого Дрона, в чём дело. И, развернувшись кругом, Константин, сев на этот стул со спинкой, начал:

— Кто в вас стрелял? – сказал он очень низким голосом. 

— Ты про это? – Дрон указал взглядом на дверь. 

— Да. – За это время Белов не моргнул.

Дрон почесал затылок, давая знать, что ему неудобно об этом говорить, но всё же начал:

— А бог их всех знает, Константин Николаевич! Соседи говорили, что наши же, крестьяне, сами же говорят, что они вместе с эсерами…