Могилами усеяны поля, Персей у трёх сестёр похитил глаз.
2.
Безутешно горе матери. В порывах ветра штормового, раскатах грома, вдребезги надежд разбитых, созвучием с обратным тёмным, впопыхах она остатки дрожащими руками собирала. Последним издыханием ей дети отвечали. Рея спутница Сатурна, прикованная незримыми цепями, путь к спасению искала. Дочь великого Урана, плащом из собственного бессилия, слёз поток пуская, у обрыва, лишившись сил последних, готовилась к прыжку…
Бессмертная богиня, детей останки хоронила. Могилу рыла голыми руками. Сжигала кожу, под ногтями застрявшая земля, сквозь пот трудов, истошным окутывала стоном. Рея усердно, методично продолжала рыть, в землю вгрызаясь зубами. Один обломался о камень, второй движение постоянное сточило. Остальных отломанные части горло обдирали. Иссохшие губы язвами покрылись, искусанные в порывах обрести глоток свободы. Из тела, прогрызая дыру себе, отчаянье наружу прорывалось.
Ещё одна, ещё, ещё…меж них гуляла Рея. Казалось ей, что встанут хором дети, ответят лаской и улыбкой. Помогла подняться, обтряхнуть грязь свежую с колен. Заботу со смехом чередую, она рукой по волосам кудрявым проводила. Радости веселье, круг нежных поцелуев, мать усыпала вокруг. Но тишина стояла в поле. Рот наполненный землей, приглушал песнь скорбную по ним.
Шла болезнь по следам богини, аурой своей, нагруженным естеством, что поменялось под ликом преследовавшей смерти, реки отравляла. В тех селениях, падеж скотины начинался. Деревья что росли испокон веков, листву свою теряли. Кроны пышные, что спасали в зной, теперь ворон количеством несметным, чернели падальщикам вторя.
пишу за еду
