Очаровательные черты, ясно напоминавшие Ричарда, и все же, больше в них было явно от матери. А вот чисто мужское обаяние – это отцовский дар сыну! Дар, который невозможно переоценить. Глаза Кайла того же лазурного цвета, что и у отца, излучали тот же мягкий, чуть печальный свет, вот только разглядеть это удавалось, видимо, не всякому – высокий рост и длинная косая челка гладких, как шелк, темных волос, наверняка, мешали. Мэри повезло – его лицо оказалось совсем рядом, и, взволнованная, она глядела на него, совершенно незаметно для себя чуть поглаживая, словно, ощупывая кончиками пальцев плечи Кайла – крохотного малыша с ее картин, теперь совершенно живого и настоящего перед ней. И это было поразительное ощущение! Если портреты Эдди, Ричмонда, Брэндона и Джима были написаны ею, увидены ею, все-таки, в большой степени на основе многочисленных фото и видео, то образ крохотного Кайла – то было только ее необъяснимое видение того, чего на самом деле она никогда не могла знать. Не могла, но знала. И этот очаровательный, трогательный, несший удивительное тепло прямо с бумаги ребенок, вместивший в себя – Мэри ясно это чувствовала – всю любовь, на какую только был способен Ричмонд Толларк, глядел теперь на нее живыми глазами реально существующего человека. И чем больше она узнавала его, тем больше верила, что перед ней настоящее чудо или… или неведомый промысел Судьбы.