Мэри спохватилась и осеклась, понимая, что говорит уже лишнее – кто же поверит в ее сны?!
-Что говорить – вы посмотрели, поняли мои мысли, чувства, и это моя самая большая награда!
-Я тоже видел, Мэри… — вдруг вполголоса произнес Кайл.
Она вздрогнула, обернулась к нему.
-И… что вы думаете?
-Я думаю, что, во-первых, ваши акварели очень хороши. Серьезно! Хороши во всех смыслах, обладая при этом необъяснимым воздействием на зрителя. Я, правда, не уверен, что абсолютно все способны его ощутить…Вероятно, лишь те, кого вы писали, ну, и те, кто их хорошо знают. Вот, как я, предположим…И мы все, здесь присутствующие, каждый из нас нашли в ваших рисунках что-то важное именно для себя. Наверное, так. Возможно, вы и сами, Мэри, не знаете, насколько серьезно то, что вы написали.
-Что вы имеете в виду, Кайл?
Толларк-младший сверкнул глазами.
-Вот видите! Вы только что, возможно, совершенно непроизвольно дали нам всем понять, что ваши работы – что-то гораздо большее, чем просто хорошо написанные акварели!.. Только не смущайтесь! Что бы ни несли в себе ваши рисунки, в этом нет ничего плохого и никто из нас – правда, папа? – не собирается упрекать вас, Мэри, в чем бы то ни было. Ваши работы кажутся мне Чудом. Тем самым, которого не ждешь, о котором и не мечтаешь, а оно берет и случается! И на душе после этого странно, может, чуть тревожно, но… очень хорошо…Могу я задать вам один вопрос, Мэри? Вернее сказать, вопросов у меня много, но нельзя же все сразу вываливать на вас!