— Вы, конечно, не гусь, мистер, но из вас выйдет чудный паштет.

Собственная шутка так понравилась Джеку, что он, забыв об осторожности издал короткий смешок. И только истинное чудо помешало прохожему обратить на это внимание. Только чудом Джеку удалось продолжить свое дело.

Покончив с брюшной полостью, он принялся за грудную клетку. Работать, не вскрыв ее было неудобно, приходилось прикладывать массу усилий, чтобы добраться до сердца, не задев ни его, ни легкие. Аккуратно придерживая правой рукой легкое, Джек просунул вторую с ножом, тыльной стороной зажимая еще и левое. Потянув безоружной рукой сердце на себя, он принялся нащупывать клапаны и перерезать их. Джек чувствовал мягкую, податливую плоть, практически видел, как лезвие разрезает покрытые жиром сосуды. И слышал музыку, чем-то напоминавшую Вагнера.

Сначала он хотел вырезать еще и легкое, но в последний момент передумал. Это слишком много, гости могут и не оценить. Изъяв сердце и замотав органы в кусок рубашки жертвы, Джек аккуратно положил кишки на место и даже немного поправил их, чтобы лежали красивее.

Насладившись зрелищем своих трудов, он забрал свой ужин и, спрятав его за полу пальто ушел домой. Завтра у него будет званый обед.

***

— Хантер ждет Вас. Он больше не желает получать приказы через меня и твердо настроен говорить только с Вами.

Экберт поравнялся с Фицпатриком у стола. Высокий и худой он казался совсем субтильным в этом черном костюме. Но ему и не требовалась физическая сила, вроде той, что была заключена в коренастом Филитиарне или же Хантере. Сильной стороной и главным оружием Шульца был разум. Именно за это его ценил Фицпатрик, именно поэтому он был его правой рукой и единственным подобием семьи.