Каждый день Чарльз спускался с холма и работал наравне с простыми копателями. Он копал, выносил землю, и, если они натыкались на скопление камней, педантично вычищал садовой лопаткой и кистью участок до тех пор, пока не убеждался, что это просто камни, а не кладка стены или насыпь.

В один из таких же жарких дней к их группе прибилась старуха. Если верить ее словам, то она ушла в пустыню, чтобы блуждать по ней сорок дней во имя искупления грехов. Так она и потерялась в песках. Поскольку выгнать несчастную Чарльзу не позволяла совесть, а послать с ней проводника он не мог, старуха осталась с ними до конца раскопок.

— Что ты ищешь здесь, эфенди? — грубый, совсем не старческий голос выдернул Чарльза из воспоминаний. Тот вздрогнул от неожиданности.

— Я не заметил, как вы подошли.

Уоррен побаивался эту полноватую женщину с грубыми чертами лица. Казалось, что при ее комплекции она должна двигаться шумно, но ее шаги были словно кошачьи.

— Так бывает, если засмотреться. Так что ты ищешь, эфенди?

Ее карие глаза смотрели будто бы в душу. Чарльзу даже казалось, что она заранее знает ответ. И, тем не менее, она ждала пока тот заговорит.

— Город. Если верить источникам здесь бывал царь Соломон. Я хочу отыскать его следы.

Казалось, ее забавляет такой ответ на вопрос. Сейчас старуха смотрела на раскопки так, будто видела в них всего лишь детскую игру.

— Если ты алчешь найти город, эфенди, то ты стал копать слишком далеко. Он западнее.