Он тихо рассмеялся, вгоняя мистера Викмана в еще больший ступор.

— Так вы мясник?

Нужно было что-то отвечать. И сначала Викман намеревался съязвить, что он клерк, а бродить по Лондону в окровавленной одежде его хобби, но холодный, колючий взгляд человека в черном остановил его.

— Д-да, я мясник. Работаю в лавке на Чалман-стрит.

Бедный, бедный Иеремия, он чувствовал себя как на допросе в Скотланд-ярде. Правда, инспектор Абберлайн, при всей его суровости и профессионализме не смог бы сравниться с этим человеком. Взгляд, которым он смотрел на Викмана, словно проникал в его душу и выискивал там самые темные и грязные закутки. Он заставлял рассказывать обо всем без утайки. Заставлял повиноваться.

Мужчины все дальше удалялись в темные переулки, в которых любили уединяться проститутки. И не было ни единого признака, что кому-то плохо: никто не кряхтел, не стонал, не звал на помощь. В голове Иеремии вертелась мысль, что что-то здесь не чисто. Что-то не так. Но за их короткий диалог он не рискнул задать вопрос.

Света становилось все меньше, словно его спутник искал место поукромней. Тревожность начала понемногу захватывать Викмана, вытесняя алкогольный дурман. Страх волнами расходился по телу. В горле пересохло. Хотелось пить и кричать.

— В-вы говорили, что кому-то плохо, но мы прошли уже около квартала и никого не встретили.

Такого Джек уж точно не ожидал. Обычно жертвы шли за ним послушно, словно ягнята на закланье. Это было даже интересно.