4
— Че пишут? — с опаской спросил Мэтод Мэн.
— Иди, почитай, — ответил RZA, возвращая текст.
— В том же стиле?
— А ты почитай, почитай!
Мэтод Мэн боялся увидеть то, что ему писали до этого. Написанные неизвестным проклятия и пожелания здорово портили ему настроение. Но любопытство взяло верх.
«Привет, ублюдок-папочка! Нет, верное, если у меня такой отец, то ублюдок-то я! Приветик тебе от шлюшки Памелы Нельсен, чьим отпрыском, по совместительству, я тоже являюсь.
P.S.: твой новый альбом — полное дерьмо!»
— Эй, чувак, что с тобой! — уже раза четыре толкал его в бок RZA. — Проблемы?
— Памела Нельсен… — проговорил Мэтод Мэн, глядя в одну точку.
— Ты это о чем?
— Памела… — я встречался с ней давно, лет двенадцать назад. — Так это может быть, мой сын…
— А может быть, аферист, который, узнав о моменте из твоего прошлого, хочет воспользоваться твоим состоянием, — заметил RZA, пуская колечки дыма.
— Еcли бы он хотел воспользоваться моим состоянием, — ответил на это Мэтод Мэн, — он бы совсем другие вещи мне бы писал, и уж вряд ли бы называл ублюдком. Это мой сын, и я должен его разыскать!
Ксандрии, на протяжении болезни, снился один и тот же сон — кукла, зарытая в грязь. Она пока еще не понимала, почему ее мучил этот сон, но знала одно — с этим сном связана ее жизнь. Довольно неприятный, но ставший уже обыденным сон про куклу прервал стук в дверь.
— Да? — крикнула Ксандрия спросонья, едва продрав глаза.
В комнату заглянуло улыбчивое, бородатое и такое знакомое лицо садовника Питера Олсена.
— С добрым утром, моя дорогая девочка! Тебе тут сюрприз…
Он достал букет девственно-белых прекрасных камелий. Ксандрия развернула записку. «Ваша хрупкость и невинная красота затмят любой из этих наипрекраснейших цветков. Душою и сердцем преданный вашей красоте и неповторимости Дэниэл Дэйри».
Поражаясь этому загадочному человеку все больше, в душе Ксандрии все больше закипала страсть. С каждым днем ей все больше хотелось увидеть Дэниэла, а невозможность этого подогревала вдвойне. Даже стало казаться, что увидила бы она сейчас Дэниэла — сразу бы кинулась ему на шею.
Про Андреа Ксандрия стала думать все меньше, и даже иногда отключала телефон, когда он звонил.
Вскоре Ксандрия начала вставать с постели. Ее так сильно шатало, что она шла, опираясь на предметы мебели. Ксандрия по-прежнему не могла есть, она очень сильно исхудала. Она заваривала себе отвар из особого вида трав для поддержания жизнедеятельности. Рецепт дала ей старая знахарка, спасшая ее от неизвестной болезни еще в детстве.
— Давай увидимся? — пятый раз звонил Андреа.
— Не могу, — отвечала Ксандрия, а с языка готово было сорваться «не хочу».
После долгой болезни ей захотелось просто пройтись по улице, посмотреть на сад, на распустившиеся цветы. Взглянув случайно на комод, она обнаружила лежащие на нем ключи.
«Клоун», — сразу же промелькнуло в уме. Охватил страх и, вместе с тем, нескончаемое любопытство.
«Я должна пробраться в дом и узнать его тайну», — Ксандрия протянула руку за ключами, но рука дрогнула — охватил панический страх.
«Рисковое дело, но если я его не сделаю, мне никто все равно ничего не расскажет, никогда не узнаю, кто этот чокнутый клоун, и почему он меня преследует».
Ксандрия твердо решила идти и уверенно взяла ключи, сжав их в кулаке. ОТ слабости ее слегка шатало, но свежий воздух пошел на пользу.
— Куда ты, девочка? — спросил старый садовник, высаживая на клумбе рассаду маргариток.
— Прогуляться, дядюшка Питер. Устала я лежать на одном месте.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Вполне.
Мысли Ксандрии были заняты расчетами. «Он работает клоуном. Сегодня выходной день. Дети пойдут в цирк. Придурок не вернется раньше вечера. Если я зайду в его дом на полчасика — ничего не случится, зато многое может стать на свои места»…
Ксандрия шла по знакомым переулкам, к проклятому месту. В ушах стоял голос клоуна: «Распустились розы у меня в саду»…
Погрузившись в свои мысли, Ксандрия даже не заметила, как оказалась у серой калитки, возле которой росли благоухающие кустарники роз. Посмотрев тщательно в замочную скважину, она убедилась, что в окнах дома пусто и темно.
«Наверное, длинный ключ от калитки», — дрожащей рукой Ксандрия просунула ключ в замочную скважину и повернула два раза. Калитка с легким скрипом открылась, приглашая гостью в неизведанную тайну. Ксандрия переступила порог — еще раз оглянулась назад и обреченно вздохнула, будто бы жизнь ее заканчивалась по ту сторону порога.
Не в силах унять дрожь, Ксандрия вошла, захлопнув, как можно тише, калитку. Входную дверь открыть не составляло особого труда ключом, что поменьше. Она очутилась в комнате, полной таинственных и ужасных загадок. Хромой уродец не соврал — здесь действительно пахло смертью. Настолько, что этот запах щекотал ноздри. Ксандрии захотелось кричать и бежать прочь отсюда, но желание узнать правду перебороло страх.
Ксандрия увидела стоящий на столе светильник, и включила его. Сразу же бросились в глаза стены комнаты — они были увешаны плакатами, картинами и рисунками, на которых была изображена красивая женщина. Приглядевшись поближе, Ксандрия поразилась внешним сходством своим с женщиной, изображенной на картинах. Те же глаза, брови, нос… Только волосы у нее были светлее и совсем не завивались. Все картины были подписаны: «Эвилина. Прекрасный бутон розы»…
Или: «Моей любимой жене, Эвилине, самой прекраснейшей женщине на земле», «Моей маленькой королеве», «Любимая, никто не в силах нас разлучить, ведь ты смысл моей жизни. Без тебя я ничто»…
Стихи, строки, посвященные безумной, преданной любви, какая бывает один раз и навсегда.
Ксандрия увидела свадебный портрет своего «двойника» — Эвилину и красивого молодого парня в черном фраке. Они выглядели очень счастливыми, счастливыми совершенно искренне, без тени фальши… Подпись: «Рой и Эвилина Сандерс. В день свадьбы.»
— Рой Сандерс… — медленно и с ужасом проговорила Ксандрия, словно упомянула дьявола в церкви на вечерней.
— Рой Сандерс… Клоун…
Она взяла свадебный портрет со столика и всмотрелась в красивое лицо жениха: счастливый, улыбающийся, разве мог он быть тем самым полоумным клоуном?!
— Какое красивое, обворожительное лицо, — Ксандрия залюбовалась фотографией, проведя рукой по улыбчивому лицу, на мгновение забыв, что это клоун. «В чем же дело? Наверняка он стал вдовцом»… Ксандрия вернула фотографию на место и продолжила поиски. Выдвижные полки шкафчика были полностью завалены газетными вырезками.
Ксандрия взяла одну из них.
«Жена известного клоуна Роя Сандерса зверски убита маньяком-каннибалом»… — рука Ксандрии задрожала и она выронила листок. Быстро подняла и положила обратно в шкаф.
«Маньяк повесился в тюрьме, не дождавшись свадебного процесса»…
«Известный клоун Рой Сандерс серьезно болен и госпитализирован в психиатрическую лечебницу»…
История начала проясняться.
Взгляд Ксандрии случайно упал на свертки, стоящие в углу. Она вспоминала, как клоун запаковывал что-то в свертки, а потом нес их, схватив заодно и лопату.
«Интересно, а что же в свертках?» — подумала Ксандрия. Она перерезала ножом веревки, которыми были перевязаны свертки. Развернув бумагу, она обнаружила… человеческую ногу, разрубленную на четыре части. Закричав не своим голосом, Ксандрия бросилась бежать, перевернув по пути кастрюлю, стоящую на плите, из которой вылился на пол бульон и отрезанное человеческое ухо. Словно обезумев, крича не своим голосом, Ксандрия бросилась бежать к двери. Но (о ужас!), дверь захлопнулась с другой стороны и открыть ее оказалось невозможно.
Продолжая кричать, Ксандрия пыталась разбить стекла, но стекла оказались непробиваемыми… Метаясь из угла в угол, Ксандрия услышала радостный голос, напевающий песню про розы. «Клоун возвращается!!!! Мне конец»… Думать долго не пришлось — она спряталась за огромную бочку, в которой, предположительно, мариновались человеческие суп продукты. Если бы Ксандрия ела в эти дни, то рвоту сдержать бы просто не смогла. Голос слышался все ближе.
— О, ключи нашлись! — проговорил клоун, хихикнув про себя, и повернув в двери ключ.
«Не выдержав чудовищной потери жены, он сам свихнулся и стал маньяком-каннибалом», — мимолетно пронеслось в голове. Клоун вошел в комнату, взглянул на включенный свет, полуоткрытый шкаф, разлитый бульон и валяющееся на полу человеческое ухо.
— А у нас сегодня гости, — довольно проговорил клоун и, став перед зеркалом, принялся снимать грим. ОН снял клоунский нос, отклеил рыжие пучки волос, стер улыбающийся до ушей рот и грим на лице.
— Вот так, мой друг! — снова сказал он сам себе и захихикал. Его лицо стало почти таким же, как на фотографии, только кожа после снятия грима несколько покраснела.
— А у нас сегодня гости, — снова повторил клоун. — Это снова ты, признавайся, убогий уродливый калечка? Ты снова подглядываешь за мной? И даже выучил мою песенку! Разве я не обещал замариновать твой член на этой неделе? А ну-ка, немедленно выходи! Не хочешь? Что ж, тогда я сам найду тебя и твоему члену будет грозить филе!
Не снимая клоунского костюма, клоун, словно коршун в поисках добычи, принялся рыскать по комнате. «О Господь!» — подумала Ксандрия, сжав кулаки и закрыв глаза, из которых текли слезы. Неужели эта тайна будет стоить ей так дорого! Она впилась ногтями себе в руку, пока не побежала кровь.
— Выходи, хромоножка! На твоей худосочной заднице только суп варить! Сейчас будет кричать: «Рой, не нужно! Не делай мне больно!» — перекривлял клоун. — Все так кричат, глупцы! Они не понимают, что я все равно сварю свой веселый навар! Ну, где же ты там, родной? — Клоун заглянул под стол: — И здесь нет, ну что ж ты с ним будешь делать! Как там маринад? Нужно, чтобы он получше настоялся. — Клоун взял огромный черпак и начал открывать бочку. Ксандрия уткнула голову в колени, пытаясь раствориться в воздухе. Клоун открыл бочку и запустил туда здоровый черпак.
— Эх, мои грибочки! Пенис, как огурчик! А вот ухо — сыровато, — он откусил кусок уха и с хрустом прожевал.
— К черту! — он бросил ухо, которое попало прямо за шиворот Ксандрии. Разумеется, девушка не выдержала и стала кричать. Губы клоуна широко растянулись в улыбке:
— О, а вот и гости! Милое дитя, ты наверняка проголодалась? — клоун протянул ей руку, на которой не доставало мизинца. — Отведаешь со мной свеженькую отбивную, а? Ха-ха-ха! Или… Свеженькая отбивная неплохо бы получилась из тебя…
В первый раз в жизни Ксандрия действительно поняла и прочувствовала смысл слова «конец».
«Не сдамся!» — решила Ксандрия. — «Буду играть!»
Взяв себя в руки, пытаясь говорить как можно увереннее, без дрожи в голосе, она произнесла:
— Любимый, ты меня не узнал? Это же я, Эвилина.
— Эвилина?! — клоун схватил ее за руку, и, не отрывая взгляда от лица, вытащил на свет. — Ты лжешь, Эвилина мертва!
— Нет, любимый, я не умерла. Это же я, просто немного изменила прическу. Это же я, твой прекрасный цветок розы! и она запела: «Распустились розы у меня в саду, самую прекрасную среди них найду»…
— Эвилина… — как зачарованный, проговорил клоун. — Моя маленькая королева… — он взял ее лицо в свои руки и приблизил к своим губам. Ксандрии сделалось плохо — она вспомнила, как он недавно жевал человечье ухо.
Но ради жизни приходилось играть… Она расслабила губы и вскоре почувствовала прикосновение придурка-каннибала, который все-таки оставался прекрасным, хотя бы внешне. После долгого тошнотворного поцелуя с каннибалом, еще не оправившаяся от болезни, Ксандрия потеряла сознание.
Когда она очнулась, то увидела себя привязанной к стулу, а на столе лежал весь арсенал куховара-мясника. Каннибал сидел с поваренной книгой и читал вслух:
— Приготавливая суп или бульон, мясо следует заливать холодной водой. При медленном нагревании воды, часть белков и солей переходят в раствор в результате чего получается вкусный и питательный суп… Если вам нужно побыстрее варить бульон, нарежьте мясо поперек волокон наподобие лапши, — каннибал стучал ребром ладони по столу, имитируя, что режет мясо, — быстро варится бульон и с приготовленными из мясного фарша фрикадельками… — клоун посмотрел на Ксандрию: — Нет, Эвилина, ты больше не умрешь, я не позволю тебе умереть второй раз! Я приготовлю из твоего мяса вкусное блюдо и съем его без остатка. Таким образом, мы соединимся навеки, ты будешь жить во мне!..
Ксандрии едва не сделалось плохо от оптимистичных слов каннибала.
— Рой, любимый, за что ты хочешь причинить мне смерть? Ты же любишь меня!
— Моя маленькая королева, я не хочу причинить тебе смерть, я хочу дать тебе жизнь вечную…
Клоун стал подбирать топорики для рубки мяса.
— Нет, сюда подойдет топорик поменьше… — рассуждал клоун. — А может лучше ножом в сердце, как колют свиней? Нет, свиньи — это ужасное сравнение для моей единственной любимой маленькой королевы, моего розового бутона. Милая, мы навсегда будем вместе… Топориком в висок, вот сюда. Мои искусные руки аккуратно порежут твое нежное мясо, а мой изысканный вкус гурмана никогда меня не подводил — я приготовлю блюдо, достойное тебя, любовь моя!
Огонь в камине, раззадоривая, поблескивал. Над ним уже висел здоровенный котел. У Ксандрии началась паника. Стоило ли восемнадцать лет коптить землю, чтобы быть съеденной придурком-каннибалом!
Клоун пошел мыть руки, надев свеженький, только что выстиранный фартук и нарукавники.
— Он схватил топор.
— Любимый, погоди минутку… — начала Ксандрия.
— Что такое? — обернулся клоун.
— Ты все правильно говоришь, но…
— Но что?
— Я бы хотела напоследок провести с тобой ночь, мы так давно не были вместе!
— О, да, да! — захлопал в ладоши клоун.
— Так развяжи мне руки!
Клоун взял нож и разрезал веревки, покрывая поцелуями ее руки.
— Мой розовый цветочек, моя жизнь, моя любимая, я так соскучился…
— Поцелуй меня, пожалуйста, жалобно попросила Ксандрия.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, Ксандрия схватила со стола давно приглянувшийся топорик и, размахнувшись, ударила клоуна по голове. Топорик остался в черепе. Клоун с паническим ужасом посмотрел на нее.
— За что?.. Эвилина?.. — по-детски наивно, спросил он. Ксандрии на какое-то мгновение даже стало жаль его.
— За… что? — повторил клоун. — Я ведь любил… — он шатающейся походкой пошел к двери, кровь хлестала сверху, словно из душа. Под действием этого кровавого душа, клоун вышел на улицу, открыл калитку, сделал еще несколько шагов и свалился на улице, лицом в грязь и больше уже не поднимался. Одна соседка подошла ближе, перевернула его навзничь, проверила пульс.
— Сдох! — закричала она, и едва ли не бегом помчалась звонить в соседние дома.
— Что случилось? — удивленно спрашивали все.
— Клоун умер! Проклятый клоун умер! — как заведенная кричала соседка.
— Клоун умер! — стали все выходить из своих домов. — Слава Господу! Господь услышал наши молитвы! — все окружили труп клоуна плотным кольцом, желая лично убедиться в его смерти.
— Умер, умер, — твердили все.
— Будет цело между ног, потому, что клоун сдох! — весело пропел хромоногий уродец. Он отплясывал, забыв о хромоте, над трупом клоуна, словно туземец, принесший жертву. Этот нелепый гротескный случай надолго врезался в память Ксандрии. Не скрывая улыбок и веселого смеха, жители вынесли канистру с бензином, облили труп клоуна и подожгли. А уродец еще долго выплясывал вокруг костра. Вот и нет маньяка-каннибала! Только вряд ли он и после смерти соединиться со своей Эвилиной, ведь душа его непременно уже унеслась в ад.
— Клоун-то умер, а кто ж его убил? — спохватился один старик. Все стали оборачиваться по сторонам, но никого не увидели — Ксандрия уже неслась по улицам, как можно дальше отсюда.
