Я невольно дернула рукой, но Ричард только крепче сжал ее.
-Аплодисменты! – прошептал он. – Дань уважения и восхищения от людей, которые совершенно искренне восторгаются тем, что вы сделали, мисс Уотсон! Вы не посмеете проигнорировать их, струсив от того, как откровенно отразились ваши чувства на экране… Посмотрите на Брэндана – он счастлив, он радуется, как ребенок, ибо песня эта, клип этот – настоящая победа, успех!.. Посмотрите на Хелену… Посмотрите же, сколько в ее взгляде на вас радости за вас же, глупая девчонка, как она гордится вами, гордится дружбой с вами, маленькая, недоверчивая дурочка!..
И аплодисменты снова хлынули на меня в тишине, окружившей лужайку. Дэвид взял микрофон и поднял руку, прося внимания.
-Друзья!.. Дорогие мои!.. Откровенно говоря, я сейчас просто не нахожу слов…
Брэндан отнял у него микрофон.
-Не находишь, так позволь высказаться мне! – и он улыбнулся Дэвиду, похлопав того по плечу. – Мишель! Мисс Уотсон!.. Для меня вы по-прежнему под этим именем, хотя, ваше настоящее имя покрыто славой по достоинству. Но ваше право носить сейчас другое, да и в мою жизнь вы вошли под именем Мишель. Я привык к нему… Мишель, я многое мог бы сказать сейчас, ибо о многом думал в связи с вами, с тем, что вы сделали, какое впечатление произвели на меня, старого волка от рока, перед которым благоговели, как и перед всей нашей «Королевской» четверкой. Вам ли чувствовать себя серой мышкой, скромной девочкой, с трепетом подбирающей слова в разговоре с нами?! Вам ли??.. И я сейчас иду к вам, — Брэндан направился ко мне, сияя всей своей чистой душой, — что бы пожать вам руку, как человеку, дружбой с которым я горжусь не менее, чем с теми, кто сейчас здесь находится!
