— Просто заботимся о своём здоровье, о качественном питании, — Сева скептически смотрел на пирожок.
— А по пятёрке за обед оставлять, это для здоровья полезно? – Толик ехидно разглядывал Севу.
— Ну, не по пятёре, поменьше… зато без очередей и рож скобарских.
— Мда, Сева, хоть ты и живешь в Ленинграде, а вежливости тебе ещё надо учиться. Не скобари, а труженики. Рабочий класс и интеллигенция. Со всякими затесавшимися уклонистами и тунеядцами, — Толик засмеялся.
— Толь, почем сейчас грины? – Сева понизил голос.
— Ну, у тебя по два с полтиной возьму, так и быть. Но немного, не более трёхсот. На мели сейчас. Работаю аккуратно. Много у тебя?
— Да так, больше трёхсот. Допустим, семьсот хочу слить, — Сева говорил осторожно, словно прощупывая Толика.
Тот с равнодушным видом посмотрел на противоположную сторону проспекта, щелчком отправил бумажку в урну, доев пирожок.
— Это тебе к Самуилычу. У него бабла нормально. Может брать сразу тысячу, или три… но я тебе этого не говорил, понял, дружище? Ты сам к нему подойди. Он в «Белой лошади» каждый вечер трётся.
— Ладно, Толь, поспрашиваю у пацанов. Может, халдеи в «Ольстере» подскажут.
— Давай- давай. Только не запались. Халдей тебя и вложит. Уголовку нарисует быстрее, чем салат «Оливье».
Перешли Литейный.
— Сев, а у тебя валюта есть? Ты ничего не говорил, — Сергей смотрел на приятеля, неожиданно погрустневшего.
— А?.. Ну да, есть слегонца… немного… всё, что честным непосильным трудом за последние три года нажил. Надо в рубли перевести и сеструхе отправить в Ташкент… там вопросы некоторые закрыть.
