Сергей создавал блага красивой жизни сам. Он был фарцовщиком. Хотя, как он сам считал, фарцовщик громко сказано. Скорее, энергичный и активный молодой человек.

Во рту появился кисловатый пластмассовый привкус. Сигарета тлела почти у фильтра. Конец удовольствия. Сергей аккуратно затушил окурок о жестяной подоконник.

Посмотрел на отрывной календарь, лежащий на выступе старого буфета. «Тринадцатое июля, чёртова дюжина… говорят, не везёт. Хотя, что, всему человечеству не вёзет? Если ты сам готовишься к невезению, так оно и будет,» — подумал он, направляясь в ванную.

За дверью его встретил длинный и прохладный коридор. До мест общего пользования, как выражалась та же тётя Наташа, надо было пройти мимо семи дверей, за которыми протекала коммунальная жизнь обитателей квартиры. В коридоре всегда было темно, перед тем, как начать движение, необходимо было повернуть древний выключатель, висевший прямо напротив комнат Сергея и мамы. Комната, на самом деле, была одна. На две половины её разделяла перегородка, а прямо у двери строители устроили маленький тамбур, где стоял старенький холодильник «ЗИЛ» и были две вешалки. «Прихожая», как называла этот закуток мама, всегда был заставлен коробками, в которых складывали на лето зимние вещи, а на зиму, соответственно, летние. Коробки стояли друг на  друге и, однажды, накренившаяся конструкция рухнула на Сергея, когда он собирался утром в школу. Примерно полчаса он собирал рассыпавшиеся тряпки и укладывал их обратно. Конечно, опоздал. И Фаина Вениаминовна, их классная, жёстко смотрела на него сквозь очки в старомодной оправе.