Рассказ, который был написан для конкурса по теме «Демография». Изначально «Вася» везде был упомянут как «инопланетёнок Вася», т.к. в этой тавтологии отчасти была задумка. Но некоторые читатели отметили невыносимость этих повторов, поэтому данный вариант представлен с небольшой редакцией.
Нет никакой гарантии в том, что нашего героя зовут именно так, «Вася». Скорее всего, это сделано для удобства. Но это не самое откровенное – ведь нет даже уверенности в его инопланетной принадлежности, как и отсутствию его принадлежности к Земле. Но, тем не менее, пока что он обитает здесь. А может быть это происходит здесь и сейчас, прямо у вас под боком.
Инопланетёнок Вася жил в крошечном шаре. Точнее, это было что-то среднее между стеклянным шаром и комнатой. Он находился там изначально, никогда не бывая снаружи. Он был одновременно нигде и всюду, и шар всегда перемещался с ним вместе.
Этот изумрудный пузырь был его панцирем, его домом и обиталищем. Он не мог оттуда выйти. И от всякого насекомого, животного, а, бывало, и человека, который к нему приближался, инопланетёнок Вася тут же отскакивал вглубь.
Но инопланетёнок наблюдал не за на насекомыми – он наблюдал за людьми. Да, он наблюдал за ними гораздо больше, чем они за ним. Он интересовал их вообще очень мало. Вдобавок, у него не было ушей, а если бы и были, он всё равно не услышал бы речи людей.
Шар с инопланетным Васей много перемещался среди людей. Много пребывал в разных зданиях – больших и малых. Но больше всего ему нравились метро, супермаркеты и офисы благодаря их скоплению народа, площадей территории и длинных коридоров.
Инопланетёнок Вася ровным счётом не имел представления о том, что же там происходит, пока какой-нибудь прохожий неожиданно не замечал его и не шарахался бы от нечто застывшего в воздухе изумрудного цвета, в котором, по мнению сумевшего разглядеть, обитал шершень с выразительными глазами. А, в свою очередь, Вася не отшатнулся бы от него – вглубь своего обиталища.
Но особенно же инопланетному Васе нравилось пролетать через подземные тоннели метро и пропускать сквозь себя целый поезд, если он устремлялся против его движения.
Так протекало его странное и немного бессмысленное наблюдательское существование, которым он вполне довольствовался, ибо другого не знал. Инопланетёнку нравились большие вертикальные вытянутые тела, ему нравилось наблюдать за их движениями из своего стеклянного изумрудного пузыря, нравились их покой, суета. Его огромные глаза почти что заменяли ему слух. Он смотрел за людьми во все глаза, он смотрел за ними в оба. Всегда.
Маленький Вася с другой планеты никогда не привязывался к одному субъекту, он был постоянно в движении. Из-за этого он не мог вычислить взаимосвязь между человечком меньшего размера и большего. А из-за того, что наш герой не мог в своей голове производить мыслительные процессы, он не мог даже задаться вопросом о том, каким же человечком мог бы являться он: большим или маленьким?.. Если он большой, то, где же тот маленький, которого мог сопровождать он? А если он маленький, то, где же тот большой, который сопровождал бы его? Но Вася не знал, маленький ли он или большой, кто он, и, как было оговорено выше, что можно было бы задать такие вопросы о себе самом.
И вот однажды инопланетёнок Вася привычно разогнался в тоннеле метро. Он уже видел и свет из-за поворота, как вдруг – произошло нечто! Пузырь инопланетёнка Васи – разбился!!! О точно такой же, навстречу ему летящий, в каком был он сам! И как только оболочки двух изумрудных домов разбились, деваться их обитателям было некуда – они остались полностью живы и целы, но из-за силы удара сразу же обвили друг друга. И теперь те, кто жили в шарах, не могут дышать на Земле, поэтому их тотчас же перенесло вдвоём – туда.
***
Вокруг них был сплошной пустырь – они оказались на огромном пустынном шаре (хотя отчасти эти слова – неправда). Было светло, хоть и не было видно ни единого Солнца. Двое несчастных, обвитых друг о друга, не знали, куда двигаться дальше. Однако всё же они решили идти вперёд. Потихоньку стали двигаться прямо, как раз в сторону света. Они по-прежнему могли видеть, и, вдобавок, теперь ещё слышать, хоть на той пустынной планете и не было звука. И вдруг поняли открытые инопланетята, что могут видеть друг друга так же, как всё это время видели людей на Земле. И поняли инопланетята, что оба они видят друг друга, друг другу заглядывая в глаза. А там же, где были глаза, там они быстро поняли, что слышат и мысли, и чувства друг друга.
И не было там ни единого живого, кроме их двоих, ради которых они могли применить новые возможности восприятия. А также – веточки дерева, которую они держали в руках между собой.
И сказал тогда один из них, передавая из своей головы в другую: «Пойдём».
**
Лишь после написания этого текста его автор интуитивно вспомнил об Адаме и Еве. И потому, чтобы не создавать аллюзию настолько прямую, наконец, есть замечательная возможность упомянуть здесь о родителе инопланетёнка Васи. Да, у него действительно был родитель. Более того, он давно жил как раз на этой пустынной планете, в своё время сбежав от всех себе подобных, дабы остаться одному окончательно и без сомнений. И ещё того более: именно он поместил своё родное дитя на Землю; родитель инопланетного Васи знал, что пока дети в шарах, они могут только наблюдать, а с возрастом они разгоняются, пока однажды не столкнутся с таким же, как он, разбивая их многолетнюю оболочку и сразу же соединяясь. Разъединиться затем возможно, но как правило, это бывает сложно и больно. А заботливый родитель не хотел для своего чадо того же, и потому всё тщательно предусмотрел.
Родитель Васи всё тотчас почувствовал, а затем почувствовал их там – у себя. Хотя и до этого был готов помчаться на Землю, но всё произошло слишком быстро.
Сути это всё не меняет. Однако кроме того, что понял родитель инопланетёнка Васи просчёт свой. Двойной.
*
И, уж, конечно, теперь у них не получится не пересечься – веточка дерева, в шутку обозначенная, была родителем инопланетёнка Васи.
