Она  наконец-то  дошла  до  соседнего  открывшегося  саркофага  и  оперлась голыми  еще  в  капельках  холодной  воды  руками  о  край  герметичного соединительного  ребра  камеры. Выставляя  вперед  трепетную  в  тяжелом дыхании, стянутую  туго  купальником  девичью  полную  грудь, и  наваливаясь всем  телом  на  тот  край, выгнувшись, как  кошка  в  своей  спине, она, наклонилась  к  поднятой  руке.

— Доброе  утро, Джейк – произнесла  она, прижимая  своими  руками  ту мужскую  руку  к  своей  мокрой  от  водяного  пара  девичьей  груди — Как  ты любимый? Все  нормально?

— Утро  доброе, Беатрис — раздалось  из  того  рассеивающегося  и  клубящегося тумана – Да, так, как-то  не  очень. Или  как  всегда.

— Значит, все  нормально – произнесла  Беатрис – Пора  вставать, Джейк. Утро начинается, и  мы  кажется, прилетели. Она, взяв  другую  руку  мужчины пальцами  своей  тонкой  в  кисти  руки  за запястье, прощупала  пульс.

Вслед  навстречу  ей, за  мужской  рукой  из  тающего  на  глазах  белого  тумана поднялась  кучерявая  мужская  голова  и  голое  плечо.

— Долго  мы  спали? – спросил  мужчина.

— Не  знаю, Джейк. Сама  только  что  проснулась. Как  все  болит  Джейк. Особенно  ноги.

— Я  знаю  милая, у  меня, совершенно  тоже, самое – произнес  ей  в  ответ мужчина — Я  их  практически  не  чувствую. Посмотри  как  там  остальные.

— Они  еще  спят, Джейк – произнесла  ему  в  ответ  Беатрис, выпуская  обе  руки  из  своих  объятий. И   шаркая  также  ели-ели, поднимая  ноги, по  полу отсека, она  пошла  к  соседнему  саркофагу.