Второй  аварийный  маяк  Марвина, летящий  в  другом  противоположном направлению  первого  маяка  направлении  к  внешним  границам  галактики, вырвавшись  за  пределы  периферии  внутреннего  второго  галактического рукава, со  световой  скоростью  несся  навстречу смерти. Его  путь  в кромешной  мгле  был  тернист  и  долог. А  смерть  была  скоротечна.

  Там  в  той  кромешной  мгле, среди  превращенных  в  крошево  звезд  и  планет. И  разбросанного  на  многие  миллиарды  километров  вокруг газопылевого  раскаленного  тумана, подымая  внутри  себя  вверх  всю  пыль Вселенной. Засасывая  все  живое  в  свое  ненасытное  черное  чрево, вращался живой  черный  вихрь, пожирающий  все  на  своем  пути. Этот  пришелец  из самого  сердца  Ада. Оттуда, где  нет  света  звезд, где  только  вечная беспросветная  темнота  и  царящий  хаос.

  Он  пришел  из  самого  сердца  ужаса  и  мрака. Из  сердца  самой  Тиамат. Матери  Левиафанов  и  матери  самого  Бога. Он  карающий  меч, ворвавшийся в  мир  ее  непослушного  сына. Пробив  оболочку  внешнего  сферического метагалактического  выстроенного  Золотым  Левиафаном  мира, он  устремился, внутрь  разрушая  все, до  чего  мог  только  дотянуться  своим  все пожирающим  чревом. И  его  путь  лежал  к  уничтожению  всего  живого, что встанет  у  него  на  пути. Он  сметал  все  и  поедал  все  своим  черным, тем чревом, внутри  которого  кружили  в  вихре  хаоса  молодые  братья  золотого дракона, дети  Тиамат, черные  и  ненасытные  драконы  левиафаны. Их  зубы крошили  все  сущее  и  несущее. Словно  гигантская  терка, стирая и  пережевывая, заглатывая  целиком  целые  миры  с  планетами  и  звездами.