Моран  и  Ректу  покорно  склонили  свои  чешуйчатые  змеиные  головы  на змеиной  длинной  тонкой  шее  перед  тем  светом, сложив  в  молитвенном покаянии  свои  передние  когтистые  трехпалые  рептилоидов  руки. Они  даже закрыли  свои  ящеров  желтые  глаза  перед  тем  обжигающим  вспыхнувшим Божественным  эфирно-астральным  светом. Не  сходя  со  своего  места охранников, они  стояли  перед  Мануфусаилом, ожидая  его  распоряжений.

— Пора! – прогремел  под  сводом  пещеры  его  голос — Медлить  нельзя!

  И  яркий  пучок  света  преобразовался  снова  в  обрамленную  им  черную тень, постепенно  принимающую  облик  человека  со  световыми  птичьими большими  крыльями  из  яркого  света  в  длинном  светящемся  в  живых узорах  и  письменах  балахоне. Этот  светящийся  небесным  ярким  светом, с развевающимися  из-под  бриллиантового  золотого  венца  в  воздухе  длинными  и  русыми  волосами  человек, поднял  свои  в  небесных бриллиантах  перстнях  и  золотых  браслетах  руки  кверху. И  пещера осветилась  ярким  вспыхнувшим  вновь  светом. Как  словно  зажгли  тысячи звезд.

   Беатрис  и  Джейк  лежа  под  ногами  ящеров  охранников, сразу  зажмурились, боясь  ослепнуть.

   Моран  и  Ректу  склонившись  перед  своим  господином, тоже  закрыли  змеиные желтые  глаза, не  сдвинувшись  со  своего  места. А Джейк  ощутил  на себе  до  самого  тела  весь  пронизывающий  и  прожигающий  его  через скафандр  жар  этого  яркого  света. Нет  боли, не  было, только  жар. Сильный жар  и  все.