Но  все  другие, словно  не  замечали  ее. Все, кроме  командира Джейка. Он как-то  был  более  внимателен  к  Ванессе. Часто  с  ней  даже  разговаривал  в коридорах  корабля. И  порой  подолгу. И  не  только  о  работе. Она  была  ему интересна. Тогда  он  и  поселил  в  Ванессе  надежду  на  близкое  общение.

Особенно  когда  спас  ее  от  той  кошмарной  полллиптической  актинии. Он, тогда  жертвуя  собой, буквально  вырубил  ее  Ванессу  плазменным  резаком  из  тех  опутавших  ее  миниатюрное  девичье  искусственное  тело  зубастых щупалец.

  Он  был  ее  герой. Она  мало, что  помнила, тогда  с  перепуга  и  боли, но помнила, как  он  нес  ее  на  руках  до  самого  медицинского  отсека, где  была уже  Беатрис. Там  и  тогда, она  и  полюбила  его  командира  Джейка. Полюбила  раз  и  навсегда. И  поняла, что  такое  счастье. Счастье, когда любишь. И  как  бы, не  сложились  обстоятельства, Ванесса  знала  теперь, что Джейк  все  равно  будет  с  ней. И  она, все  равно  будет  всегда  его  и  всегда  с ним.

  Ванесса  смотрела  на  горящую  ярким  светом ту  далекую  звезду, пока  еще не  предвещающую  ничего  опасного. Она  смотрела  на  тот  яркий  мерцающий  в  непроглядной  темноте  ледяного  космоса  свет, еще  там, вдали за  многие  миллионы  километров  до  Марвина. И тогда  еще  не  знала, что смотрит  в  глаза  своей  будущей  смерти, когда  Беатрис  подошла  к  жилому отсеку, где  жила  Ванесса.