Ванная комната были тесноватой. В ней стояла желтая ванная, которая сразу же вызвала у меня омерзение, и унитаз, чистенький и блестящий, по сравнению с ванной. Я отлил, после чего, вышел обратно в прихожую.

Осматривать гостиную и мою комнату я не стал, потому как отец уже давно стоял у двери и ждал пока я буду готов идти. Закрыв двери в ванную комнату, я вытер руки об свои джинсы и подошел к отцу.

— Можем идти? – спросил он.

— Да, — сказал я, покидая квартиру.

Он спрятал свой кошелек в карман, закрыл двери на нижний и верхний замок и свободно пошел по коридору, почувствовав наслаждение от того, что тяжелых сумок на своем горбу уже не тащит.

— Пап?

— А.

— Получается, ты не закрывал двери на верхний замок, когда последний раз уходил отсюда? – спросил я, посмотрев снизу-вверх на него.

— Да? – переспросил он.

— Сейчас ты открыл двери, засунув ключ только в нижнюю скважину, — объяснил я, спускаясь по ступенькам.

— Ну значит… забыл, — кинул он и провелся левой рукой по перилам.

На первом этаже он зашипел и засунул свой мизинец на левой руке в рот.

— А я говорил, — сказал я, спрятав руки в карманы.

В голове пронеслась мысль: «хорошо, что это был не мой мизинец, как же хорошо; проклятые занозы!»

— Это ж надо так! – проговорил отец, не высовывая палец изо рта.

— Случается… дома возьмешь иглу и вытянешь, — сказал я, улыбнувшись.

— Такая маленькая, и так больно. Черт!

Людей мы так и не встретили, никого. На улице заметно прояснилось, тучи начали думать о своем уходе. Короткие лучики солнца, пока что очень слабенькие, проглядывались в сером небе. Ветерок продувал мою шею.