Я кивнул.

— Вот и отлично, — обрадовался папа и выпрямил свою спину.

— Как думаешь, маме бы наш новый дом понравился? – тихо спросил я, уставившись на свои ладони.

— Конечно, Том. Я более, чем уверен, что понравился бы.

— Она бы одобрила наш переезд, твою новую работу?

— Да, скорее всего. Она всегда понимала меня и очень редко, когда осуждала за какие-то поступки.

— Ясно, — ответил я, опустив голову.

— Почему ты так резко ее вспомнил?

— Просто…мне стало интересно. Я бы хотел сейчас услышать ее мнение по поводу этого.

— Я бы тоже хотел, — улыбка пропала с его лица.

Я заметил, как он начал нервно покусывать нижнюю губу. Его глаза стали стеклянными, осталась лишь тень, слабое отражение той радости, что, буквально, полминуты назад, сияла в его черных зрачках. Скоро, я увидел, как слеза покатилась по его щеке, оставляя влажный след за собой. Он поспешил вытереть ее обратной стороной ладони.

— Все нормально, пап? – осторожно поинтересовался я.

— Да, Том, все в порядке, — ответил он, шмыгнув носом.

Видимо, он постарался скрыть плач, который я разбудил своим вопросом, однако, выходило у него скудно. Он это понимал.

Я почувствовал усталость. Сейчас на часах было только восемь утра, не сплю я с шести.

— Пап, можно я посплю еще немного? – спросил у него я.

— Конечно, — слабым голосом ответил он. – Забирайся на заднее сиденье и спи, ты сегодня рано встал.

Я перелез назад и лег поперек, накрыв себя тоненьким серым пледом, что всегда лежал сзади и берег сидения от пятен и дырок.