— Подожди, Том, — он тяжело дышал.

— Подожду. – ответил я, посмотрев на пролет выше.

— Пап, а что на пятом этаже? – спросил я.

— Там стройка, — кинул он, облокотившись о стенку.

— Стройка? Серьезно? А чего так тихо тогда?

— Ну, видимо, сейчас там никто не работает, скоро начнут. Будут нам мозги выносить.

— Ты туда ходил?

— Нет, зачем мне?

— Ради любопытства.

Отец криво усмехнулся.

— Знаешь, мне кажется, что такое чувство, как любопытство, присущее только детям. Взрослым такое чувство не известно. Точнее, они его просто забыли.

— Я ребенок?

— Пока еще да.

На его ответ я промолчал, мои глаза не отрывались от ступеней, что уходили в темноту.

— Там даже света нету.

— Ну ремонт же, люстра там не висит, — объяснил отец, схватив пакеты.

— И так тихо… — шепотом добавил я. – Еще тише, чем здесь, на четвертом.

— Потому что там никто не живет.

— А давно тут эта стройка?

— Без понятия, я тебе этого не скажу.

— Я думаю, что давно.

— Слушай, пройдешься по этажам, поразговариваешь с жителями, возможно им известно, вот и узнаешь.

Я молча взял пакеты, и мы пошли к квартире.

— А ты видел наших соседей по этажу?

— Не-а, — кинул отец, открывая двери.

— Вообще никого?

— Никого, пока.

— Ясно.

— Я знаю, что в этой квартире, – он показал свободным пальцем на двери с номерком «24», — никто не живет, она не заселена пока еще.

— А почему?

— Слишком много вопросов, на которые я не знаю ответов. Пойдешь и узнаешь у местных здесь, — с этими словами он вошел в прихожую.