— Сейчас затащим сумяры на четвертый этаж и вернемся, сходим за продуктами, — кинул из-за спины он мне, открывая двери парадного.

Мы оказались в довольно широком помещении, освещал которое тускло-желтый свет, что падал от единственной пыльной люстры, что висела приблизительно по центру коридора. Здесь и вправду было шумно, я удостоверился в этом во второй раз. Людей в коридоре не было, весь шум исходил прямиком из квартир. Кто-то плакал, кто-то разъяренно кричал, при этом ударяя чем-то тяжелым о мебель или стены.

— Здесь скорее всего очень тонкие стены, — заметил я, когда мы подошли к ступеням.

— Скорее всего, — согласился отец. – Это только здесь так шумно, на втором этаже в разы спокойнее, а на нашем и говорить не надо, тихо, как в могиле, — он опять усмехнулся, показав два передних зуба.

Первые два лестничных пролета дались сложно, ему. На третьем этаже он остановился, чтобы положить сумки на пол и перевести дыхание.

— Стой…нам надо отдохнуть, — задыхаясь сказал он мне, прислонившись спиной к бежевого цвета стенке.

— Ты стареешь, — с улыбкой на лице заметил я.

— Точно подметил, — кинул он, кашлянув.

— Может я возьму у тебя одну сумку?

— Не, тебе своей одной хватит, остальные я донесу.

— Но… — захотел возразить я, но отец сказал первым:

— Том, еще натаскаешься, не переживай.

В моей голове сразу же возникла мысль о лифте. Понятное дело, в таком доме о нем и думать не стоит. Я усмехнулся.