-Я музыкант, сэр. Но наша группа популярна… была очень популярна среди людей других поколений. Вряд ли вы слышали…
-Нет, нет! Я, кажется, вспомнил! У вас певец такой чудной немного был, яркий, да? Это ваша же песня «Тот, кто не умрет»? Верно?
-Да, мистер Ланкастер. Наша. Но как же вы и наша музыка?!
-О-о, Рэймонд! Я всю свою жизнь прожил в Америке, так уж вышло… Не мог я жить дальше в стране, которая так хорошо помнит Элли и в которой ее больше нет… Элли, милая! Вы уже приготовили поесть?!
-Я старалась! – улыбнулась Элли, вкатывая в гостиную тележку с нехитрым ужином. – До вашего с Рэймондом одновременного приезда у меня ужин был отчасти готов, а теперь вот только кое-что добавила. Не очень изысканно, но должно быть вкусно. А пирог уже в духовке!.. Будем ужинать прямо здесь, в гостиной. У нас это уже традиция! – рассмеялась она, прижимаясь губами к волосам Рэймода.
-Чудесно! Просто замечательно, милая Элли! – просиял старик. – Вот не ожидал, направляясь в «Луга», что встречу здесь таких людей, такой прием! Честно сказать, думал, что стоит этот дом пустым и заброшенным… То, что тетушка Хэмилтон могла умереть, было ясно, а вот жить здесь кому-то еще… Слишком далеко, слишком глухое место!.. Я так рад, что дом жив, что он остался почти прежним, что его любят! Ведь только полюбив его, можно в нем поселиться и привести в такой вот порядок.
-Вы ведь что-то начали рассказывать, мистер Ланкастер? – спросила Элли, усаживаясь на диван.