31.01.****

Убийство

На следующий день после того, как решение было принято, я впервые за долгое время выбрался наружу. Было раннее утро, но первые лучи тусклого солнце всё равно резанули меня по глазам, а холодный ветер растрепал длинные сальные волосы. Укутавшись в пальто, я осторожно прошёл несколько кварталов, пристально глядя по сторонам и боясь столкнуться с кем-либо. Я шёл дворами мимо панельных домов, притворялся тенью до тех пор, пока на одном из фонарных столбов не отыскал то, ради чего вылез из своей комнаты. Сорвав ярко-розовый флаер целиком, я спрятал его под одежду и с диким взглядом, в панике глядя по сторонам, быстрым шагом двинулся обратно, перескакивая заполненные грязной водой рытвины. Где-то вдалеке звучал звон колоколов, когда я с трудом открывал парадную дверь и поднимался к себе, волоча тощие ноги по бетонным ступеням. Уже у себя я провёл рукой по лицу и заметил, как сильно впали щёки за время моего затворничества. Я захотел подойти к зеркалу, чтобы получше рассмотреть своё усохшее, болезненное тело, всегда вызывавшее у меня только отвращение, но по какой-то причине не смог найти зеркало. Возможно, я разбил его в припадке ярости или куда-нибудь спрятал, а сам забыл. В любом случае я почувствовал собственное истощение и это придало мне сил.
На столе в своей комнате я развернул скомканный флаер и уставился на него, как связанный кабан на вертел. Я долго изучал его, на время позабыв дышать, а затем резко выдохнул, схватил телефон и медленно набрал нужный номер. Чёрные цифры с кислотно розовой бумаги образовали полноценный номер. Оставалось лишь позвонить, и судьба сама отправит ко мне подходящего кандидата. Я не хотел становиться палачом чужой жизни. Путь Паломника должен быть интимным, сугубо личным и не пересекаться с другими. Потому я не мог выбрать жертву самостоятельно — это было бы признанием собственной власти, которой у меня нет. По этой же причине не мог я убить и свою соседку. Я не хотел превращаться в Эдвина Мёрдока, нет. Я отдал эту привилегию случаю. И когда гудки в трубке сменились на прокуренный женский голос, поинтересовавшийся, чего я желаю, я ответил, что хочу кого угодно. После чего звонок завершился, а я сел на край кровати, свесил голову, закрыл глаза и стал ждать ангела, посланного мне случаем. Незнакомку, обречённую на смерть во благо молчаливо кающегося. Кем бы они ни была — я ждал терпеливо, пока внутри меня буйствовал торнадо. Готов ли я убить? Я этого не знал. Смятение сковало меня в ожидании неизбежного. Страх повязал руки. Комната погрузилась в гнетущую утреннюю тишину. Скрючившись, я встречал рассвет, пока сердце бешено колотилось в груди, а конечности холодели.
Казалось, что прошла уже целая вечность, когда раздался стук в дверь. Я вздрогнул, резко встал на ноги и огляделся, чтобы прийти в себя. Повторный стук вывел меня из эмоционального лимба. Тяжело ступая, я дошёл до входной двери и отворил её с совершенно каменным лицом.
Внутрь вместе с прохладным ветром вошла девушка. На вид ей было лет 37. Короткие ножки, не самое приятное лицо с морщинами и странным макияжем; большие, выражающие равнодушие глаза; густые светлые волосы, собранные в причёску, воплощавшую настоящий хаос; длинные ногти и неровно смазанные помадой губы. Она шагнула ко мне навстречу, на ходу снимая лёгкий чёрный плащ. Смерив меня взглядом, она назвала имя, но я его не запомнил и промолчал в ответ. Она лишь пожала плечами, разулась и уставилась на меня. Взгляд её пустых глаз ударил меня током и заставил опомниться. Взяв незнакомку за руку, я не повёл, а чуть ли не потащил её за собой в комнату, где всё так же пахло недельным трупом и разложением. Хотя её, кажется, это вовсе не смутило, потому как внутри она тут же обняла меня за шею и одним лишь взглядом намекнула, что хочет закончить всё это как можно скорее. Я и сам был не против, но, к сожалению, не знал точно, как и где лучше всего её убить. Я смотрел достаточно фильмов и читал много статей про разных убийц, где всё казалось куда легче. В реальности же я растерялся и стал судорожно перебирать все возможные варианты убийства, пока незнакомка принялась стремительно раздевать меня. И даже когда я без одежды падал на грязную кровать, то всё равно не знал, как убить эту суку. Задушить? Но я слишком слаб, чтобы держать её достаточно долго.
Пока я думал, девушка разделась, стоя передо мной. Возможно, в этот момент она посчитала, что я перевозбудился, глядя на её гладкую кожу, однако на самом деле я молчал и глядел сквозь неё, очарованно надеясь дотянуться до ножниц, которые заметил краем глаза. Они лежали на краю стола в нескольких дюймах от кровати и в первых лучах солнца зловеще поблескивали, сводя на нет мою эрекцию. Опомнился я только когда полностью голая девушка залезла на меня сверху и принялась словно вынужденно ласкать меня, проводя руками по всему моему телу. Достаточно быстро ей это надоело, поэтому она решила перейти к финальной стадии, пропустив ненужную прелюдию. Я же при любой возможности косился на лезвия ножниц. Протянуть руку, взять и зарезать. Сумею ли я сделать это достаточно быстро?
Когда девушка спустилась ниже моего живота, а её губы уже были готовы взяться за работу, я резко остановил её и дрожащими от напряжения губами попросил сменить позу. Не моргнув глазом, она развернулась ко мне спиной и нагнулась. В этот же момент я ухватился за лезвие ножниц. Холодный металл впился мне в кожу, напомнив, что именно я должен сделать. Сжав ножницы покрепче, я ухватил незнакомку свободной рукой за талию, кое-как вызвал слабую эрекцию и наконец-то вошёл в неё. Не дожидаясь, пока я начну двигаться, она сама принялась раскачиваться, непрерывно глядя перед собой. Почти в полной тишине происходил мой самый нелепый половой акт. Удовольствия я не чувствовал, поскольку всё моё внимание забирало обжигающее руку лезвие. Схватив девушку за талию, я потянул её на себя. Незнакомка тут же подчинилась, приподняв туловище, но продолжая стоять на коленях спиной ко мне. Когда она оказалась достаточно близко, я обнял её через плечо и сжал покрепче, скрыв свой поступок за внезапным приливом сил. Ухватив ножницы поудобнее, я вошёл в неё как можно сильнее и в момент вспышки оргазма быстрым движением вогнал лезвие девушке в шею.
Из раны тут же хлынула кровь. Лёгкий женский стон перешёл в дикий вопль. Этот пронзительный крик так напугал меня, что я выдернул ножницы из залитой кровью шеи, отпрянул назад и свалился с постели. Когда первый шок прошёл, я ринулся к судорожно хватающейся за шею девушке и как можно сильнее сдавил ей рот обеими руками. Но вместо того, чтобы успокоиться и заткнуться, девушка принялась брыкаться и бить меня руками. Кровь из огромной раны на её шее фонтаном заливала всё вокруг. Навалившись, я повалил хрипящую девушку на пол. С грохотом наши голые тела упали друг на друга. Кровь брызнула мне в глаза, из-за чего я вскрикнул и отскочил от распластавшейся девушки. Протирая глаза, я с ужасом слушал булькающий женский хрип, доносящийся откуда-то из темноты.
Покрытый липкой кровью, я стоял на коленях над обнажённым телом всё ещё дёргающейся и живой девушки. Громко втягивая в себя спёртый воздух, она изгибалась всем телом, хватая ртом кислород с таким усердием, что вены вздулись на её окровавленной шее. Руками она пыталась заткнуть рану, но кровь всё лилась и лилась. Её было просто пиздец как много. Кажется, будто целый океан. Откуда в человеке вообще столько крови?
Передо мной разворачивалось то, что можно назвать истинным желанием жить. Широко разивая рот и издавая мерзкие хрипящие звуки, существо передо мной копошилось в луже собственной крови, всем своим кошмарным видом взывая к жизни. Она не хотела умирать в отличие от меня. Потому крутилась подо мной, извивалась, дико вращала глаза и сжимала рану. А я парализованный, охваченный ужасом смотрел на эту бессмысленную борьбу. Тяжело дыша, я неотрывно глядел на то, как жизнь капля за каплей утекает из этой незнакомки. Красивое обнажённое тело, туга обтягивающая и стремительно белеющая кости кожа, искажённое гримасой боли и предсмертной агонии лицо. Любой художник отдал бы всё, лишь бы запечатлеть момент подобной гибели, но я был охвачен паникой и не знал, что делать.
Дрожащими руками и нащупал ножницы, лежащие рядом с нами. Схватив их покрепче, я закрыл глаза, нагнулся и принялся со всей силы бить девушку лезвием по горлу и лицу, лишь бы навсегда заглушить эти ужасные, истошные хрипы. Зажмурившись, я бил долго, чувствуя, как лезвие пронзает что-то мягкое. Сначала хрип провалился сам в себя, а спустя некоторое время и вовсе утих. Нанеся последний удар, я медленно открыл глаза и осмелился взглянуть на то, что натворил. Но от одного взгляда на ту кровавую кашу, в которую превратилось лицо девушки, у меня скрутило внутренности. Выронив ножницы, я вскочил на ноги. В глазах потемнело. Отвернувшись, я согнулся пополам и выблевал, кажется, часть своих кишок — настолько это было больно. После чего ноги мои подкосились, и я рухнул на пол рядом со своей блевотиной. Меня била нервная дрожь. Липкая и холодная кровь покрывала больше половины моего дрожащего тела.
Боясь взглянуть на труп, я поджал ноги в коленях, обхватил их руками, придвинулся к стене и заплакал, содрогаясь каждый раз, когда из темноты всплывало изуродованное лицо девушки. Так я лишился человечности.
В себя я пришёл лишь спустя много часов, когда на улице уже стемнело. Взглянув перед собой, я понял, что это не очередной кошмар. Тело девушки всё ещё лежало возле кровати в луже крови, а я сидел рядом и глядел в пустоту, ничего не чувствуя. С трудом поднявшись, я захотел сделать запись в дневнике, намереваясь написать как можно больше; передать свои первые, самые искренние эмоции. Но как только первые пятна крови замарали страницы, я тут же отказался от этой затеи. Вместо этого я аккуратно переступил через труп, стараясь не глядеть на то, что осталось от лица, добрался до ванной, залез в неё и включил душ. Я отмокал в воде до тех пор, пока не обнаружил, что сижу в кровавом море. Только после этого я слил грязную воду, помылся ещё раз и вытерся последним чистым полотенцем.
Я не стал возиться с трупом. Вернувшись в комнату, я стянул с постели все пропитанные кровью тряпки и бросил их в угол, а сам улёгся на голый матрас и моментально уснул. Только сегодня я притащил в комнату ведро с тряпками и несколько часов драил пол вокруг трупа. К самому телу я так и не решился прикасаться.
Она всё ещё лежит там. На полу. Рядом со мной.