19.01.****

Ненависть

Я разбил телевизор в порыве гнева. Вспышка ненависти. Со мной такое и раньше бывало, но в последнее время стало происходить всё чаще. Я испытал момент высшей степени отвращения к увиденному. Уже не помню, что именно меня так разозлило, но, кажется, это вновь было как-то связано с людьми. Всё всегда упирается в человека.
Раньше я пытался контролировать собственную злобу всевозможными способами. В ту ночь, когда родители пожелали мне, что б я как можно скорее сдох, я разодрал кожу своих рук в кровь. Сидя на краю кровати под занавесом ночной тьмы, я нещадно водил остриём иглы по коже. Сначала прицеливался, касаясь руки слегка, а уже потом одним резким движением сдирал кожу и пристально смотрел на то, как очередная полоса сначала вздувается и становится белой, а затем окрашивается кровью. Я делал так до тех пор, пока обе руки не покрывались полностью кровавыми полосами с рваными краями. Тогда моя боль и злоба отступали, перекидывались, словно пламя, на руки. Внутри меня воцарялась пустота, а дрожащие руки горели, истекая кровью. Не пытаясь как-либо обеззаразить раны, я ложился спать, а проснувшись утром первым делом исследовал ночные порезы и застывшую кровь. Полосы зудели, руки чесались, кровь можно было буквально взять пальцами и попробовать на вкус. Но зато внутри меня зияла дыра, величиной с проглоченный ком злобы. Так я учился сдерживать себя.
С годами мой мазохизм утих, я перестал уродовать плоть. Толку от этого никакого. Зачем издеваться над мясом, если можно уничтожить душу? До сих пор я занимался трансформацией душевной боли в физическую, переносил её с одного места на другое. Хотя стоило всего лишь навсегда затушить источник боли — собственную душу. Вырезать её или убить, чтобы ничего не осталось.
И вот теперь я вновь убедился в том, что необходимо совершить задуманное как можно скорее. Генератор ненависти внутри меня работает на полную, стоит мне лишь взглянуть на другого человека. Я даже не знаю, что именно меня так сильно бесит в нём. Я просто желаю ему смерти. Хочу подойти к первому попавшемуся прохожему и убить его. Нет, не просто убить. Хочу изувечить его до смерти. Потратить на одного ублюдка всю свою ненависть. Забить его, не знаю, или задушить, утопить в его же крови. Что угодно, лишь бы он прекратил существовать. Я хочу этого. Хочу. Хочу. Хочу.
В свете этих кровожадных желаний идеи Мёрдока уже не кажутся мне чем-то из ряда вон. Я даже… научился понимать Эдвина. Мотивы его поступков теперь лежат как на ладони и выглядят до безумия очевидными. Неужели я ничем от него не отличаюсь? С каждым днём я теряю самообладание, а злоба ко всему живому вскипает внутри меня. Я и раньше отличался мизантропией, но сейчас я бы не отказался всадить нож в сердце человека. Нет, самой человечности. Стоит ли считать это моей эволюцией деградации? Раньше я стремился причинять боль только себе, а теперь с удовольствием готов поделиться этой жгучей болью. Наверное, это и есть безумие. Черта, после которой человека невозможно спасти. Пока что мне удаётся подавлять этот первобытный инстинкт, но что со мной будет, когда я зайду слишком далеко и стану окончательно похож на Эдвина Мёрдока?
Человечность — вот та линия, ниже которой располагается абсолютная неизвестность. Низшая точка морального падения. Стоит мне посметь шагнуть за её пределы, разрушить священную стену, нарушить первичный закон человечества и переступить через человечность, как я перестану быть собой. Душа моя подвергнется разложению, а маска человека навсегда покинет бледное лицо. Вот та грань, отделяющая нас от монстров. Согласись с тем, что тебе всё дозволено, убей человека внутри себя и ты больше никогда не станешь прежним.
С другой стороны, если мир действительно катится в бездну, а все известные нам моральные принципы изжили себя и потеряли всякую силу, то разве человечность не должна сгинуть? В мире, который описывают последователи Мёрдока, нет места и ей тоже. Не то что бы я хотел верить в это, но… Порой мне кажется, что человечность и правда мертва. Разве осталась в нас хоть какая-то любовь к себе подобным? Проповедники, рассказывающие пастве о божественной добродетели, оказываются лжецами и лицемерами. Власть имущие получают клеймо душителей народов. Такое чувство, что мы ненавидим всех подряд без причины. Словно ненависть — это наш истинный первобытный инстинкт. Если это так, то мне сложно будет отличиться от остальных.