13.01.****

Сны

В последнее время я очень плохо сплю. Со сном у меня всегда были проблемы — бессонница донимала мой организм столько, сколько я себя помню. Из-за неё я привык работать по ночам, а утром не забирать положенное мне время на отсыпание, а шататься по делам, притворяясь бодрым и готовым работать. С детства я читал книги, лёжа ночью в постели с фонариком, пока мои глаза не потребовали использовать очки. В подростковом возрасте ночь стала для меня единственным временем в сутках, когда я могу побыть один, в тишине и покое, в безопасности и тоске. Я проживал день за днём, с нетерпением дожидаясь наступления темноты, внутри которой я мог наконец-то спрятаться до утра. Я любил запираться в комнате и лежать, глядя в потолок, слушая тоскливые завывания песен, которые слышал с помощью тайно купленных наушников. Можете ли вы представить, какого это — вести тайную ночную жизнь в полном одиночестве? Нет, существовать только ночью. Подобно какому-нибудь зверю, что прячется в тени своего логова.
Бессонница никогда не была мне другом, но явно питала разум и воображение. Она пробуждала мои самые пугающие страсти, заставляя много думать и работать, просыпаясь истощённым. Не скрою, что мне нравилось подходить к окну в холодные зимние ночи туберкулёзного города и разглядывать тихие улицы, представляя, будто бы я остался последним человеком во всём мире. Пока город спал, я работал: исписывал тетради своими философскими размышлениями о жизни и смерти; читал тяжеловесные произведения литературы; увлекался статьями о маньяках и самой изощрённой порнографией. Всё это завораживало, захватывало воображение. Не сложно догадаться, что именно тогда я и узнал о философии Эдвина Мёрдока. Сейчас же мне кажется, что если бы жизнь моя сложилась немного иначе, то из меня получился бы потрясающий маньяк.
Во тьме из ночи в ночь я влачил своё существование, предлагая по утрам на обозрение публики совершенно другое существо, которое я уже давно запер в шкаф. Возможно, у меня и в самом деле раздвоение личности. Не удивлюсь, если это окажется правдой.
Не помню, чтобы мне хоть раз приснилось нечто хорошее и доброе. Мои сны — это бесконечные кошмары, в которых я не могу спрятаться от суровой реальности. Я быстро научился использовать эти сновидения в собственных целях, сочиняя на их основе целые истории. Сны я помнил хорошо и всегда отделял от реального мира… до недавнего времени.
Однако сегодня я проснулся в полной растерянности. Не знаю, поймёт ли кто-нибудь меня, но я словно потерял ту черту, отделяющую сон от реальности. Я проснулся в ужасе, буквально вскочил с постели, попытался успокоить себя, но не смог. У меня была уверенность в том, что я кого-то убил и не помнил этого. Во сне я видел лишь смутные образы, обрывки истории моего убийства. В воспоминаниях же царит пустота. Я понял, что не могу сказать точно: действительно ли я убил кого-то в прошлом или же все эти гнетущие чувства мне просто приснились? Я этого не знаю до сих пор. Сны запутали меня окончательно, заставили потерять связь с реальностью и поверить в то, что, возможно, никогда и не было правдой. Даже когда я пишу это, то уверен, что убил человека. Но вместе с тем не помню никаких подробностей. Тогда откуда же во мне этот страх? Разве сны умеют внушать подобное? Или это естественная трансформация мозга, запертого в четырех стенах?
Я ничем не могу помочь себе. В этой тоске я начал ощущать себя настоящим маньяком, запутавшимся в собственных сновидениях. Может быть, в прошлом я им и был, но теперь стёр из памяти. Может быть, я и есть Эдвин Мёрдок, забывший себя целиком. Может быть, мне следует убить кого-нибудь, чтобы покончить с тем нарастающим безумием, которое поглощает меня во сне. Но лучше всего, наверное, убить самого себя.