Ричард вышел из машины и, чуть помедлив, вошел в дом. Вздохнув, огляделся, поставил чемодан у стены.
-Есть кто дома? – спросил он в тишину и пустоту.
Шаги по лестнице. Лорна.
-Это ты…
Прошла мимо него на кухню. Ричард постоял и медленно двинулся за ней. Сел у окна, достал сигареты.
-И как твоя прогулка в Москву? – спросила Лорна, не глядя на него.
Она включила кофеварку, открыла холодильник.
-Есть хочешь?
-Только кофе.
-Так что Москва-то? Все хорошо?
-Да. Все отлично.
-Ну, судя по твоему голосу, этого не скажешь! – усмехнулась Лорна.
-Перелет утомил.
-Неужели стареешь, Ричард?! Помнится, раньше тебе эти перелеты нипочем были!.. Слушай, давай уже по-честному, а?
Ричард прикурил и поднял на нее глаза.
-Ты о чем?
-О твоей пассии в Москве. Мэри, да? О ней так печалишься?
Лорна повернулась к нему и уперла руки в боки. Подняла брови.
-И?
-Что ты хочешь узнать?
-Насколько это серьезно!.. Ричи, дорогой мой, ты что же, всерьез ее завел? Что с тобой?!
-Зачем тебе это знать, если ты подаешь на развод?
-Так, может, именно из-за этого и подаю! Мне, знаешь ли, рога ни к чему.
-И только?
-То есть?
-И тебя совершенно не коробит отчуждение между нами, которое возникло задолго до твоих подозрений?
-Да как-то не очень. Страсти твоей хватило лишь на те несколько лет, что мы прожили до рождения детей, а потом я поняла, что дом твой в твоей студии, семья твоя – «Королевский Крест» и дети… Нет, конечно, ты был хорошим отцом! На столько, на сколько смог, разумеется… Они любят тебя. Ричард, мы отдалились немного друг от друга, но я знала, за кого выходила, и старалась понять тебя… Теперь же происходит что-то совсем другое…
-Это ты свое равнодушие называешь пониманием?
Ричард поднялся, налил себе кофе, да так и остался стоять с чашкой, повернувшись к окну.
-Я же прекрасно помню, как ложился с тобой в постель и видел лишь твою спину, слышал твое ровное дыхание. Тебя не интересовала моя работа, ты ездила со мной на гастроли только лишь для того, что бы покрасоваться в своих новых туалетах перед камерами… Глупости все это, конечно. Не о том надо говорить.
-А о чем, Ричард?! Ты что же, решил, что эта девчонка с тобой будет ради твоей седины, твоей головной боли, твоей нескончаемой музыки и пропадания в студии? Или она так наивна, что считает – Ричард Тайлер только поседел немного, поправился, но и только? А на самом деле все тот же заводила-барабанщик, первое после Эдди Дэймонда, разумеется, обаяние в стране, неукротимый любовник, да? Я уже не говорю о счете в банке!
-Я думаю, поговорить надо о том, когда мы подаем на развод.
Ричард поставил пустую чашку на стол.
-Ричард… Послушай, я позвонила тебе и сказала о разводе лишь потому, что была рассержена, обижена и еще Бог знает, сколько всего. Ты шептал ее имя во сне, и как, по-твоему, я должна была бы себя чувствовать?
Ричард закрыл глаза, пытаясь справиться с очередным приступом головной боли.
-Зачем я тебе, Лорна? Я не интересен тебе, ты не любишь меня… Все, что тебе нужно, я и так тебе дам. О детях я и не говорю!
-Если я почувствовала ревность, выходит, это что-то да значит, не так ли?
-Чувство собственности, не более… Я пойду посплю. Поговорим потом.
-Я не дам тебе развод! – закричала вдруг она. – Слышишь? Даже не надейся!
Он посмотрел на нее усталым взглядом покрасневших глаз и вышел из кухни, теребя в кармане Маруськину сережку. Сжал ее в кулак и вышел, молясь лишь о том, что бы удалось поскорее заснуть.
Ричард бросил пальто и пиджак в кресло в своей спальне и, не раздевшись, упал на постель.
-Мэри… — прошептал он. – Моя Мэри… Только не бойся – я сделаю все, что обещал! Я вернусь за тобой!.. Моя кроха…
Он протянул было руку за телефоном, но понял, что с такой головной болью нормально разговаривать просто не сможет.
-Я позвоню… Я скоро позвоню, девочка…
***
Маруська поднималась вверх по крутой деревянной лестнице, ведшей с берега реки, где она просидела не один час и ушла только потому, что солнце уже покатилось в закат. Становилось ощутимо холодно, сумерки уже не радовали чудесным сиреневым оттенком, теплым и загадочным, как в июльские вечера… Лето ушло. Неотвратимо. И Маруська почти со слезами оглянулась назад, на проблеск реки меж голых стволов, на золотившиеся опавшими, обреченными сгнить, листьями поляны. Последние лоскуточки солнца, прощавшегося на долгую, холодную зиму… Я вернусь… Вернусь когда-нибудь, что бы остаться в сумерках одного-единственного вечера. Остаться навсегда… Англия, Ричард показались ей вдруг такими далекими и снова недоступными, что и осталась ей лишь эта ее сладостная иллюзия, ее яркая, почти ощутимая мечта – ее единственная надежда оказаться, все-таки, рядом с ними. Когда-нибудь, когда придет ее время…
Маруська вновь повернулась к лестнице и начала медленно подниматься вверх, когда внезапно дыхание ее перехватило, слезы сами собой хлынули из глаз, а сердце защемило так, что она невольно остановилась и приложила ладонь к груди.
-Ричард!!! – крикнуло оно, сердце ее, сжавшееся от боли. И заплакало.
-Господи, мой Ричард! – прошептала она. – Мой Ричард… Где же ты? Что с тобой, родной мой??.. Плохо тебе, я чувствую… Я с тобой! Слышишь? Услышь меня, пожалуйста!!
Маруська разрыдалась и облокотилась о перилла. Закрыла лицо руками, даже не пытаясь утирать слезы.
-Ты слышишь? Я с тобой!!.. Я приеду, Ричард! Только дождись меня! Я не потеряюсь…Пожалуйста!.. Я так люблю тебя!
И вдруг она замерла, в один момент. Медленно утерла слезы, вздохнула.
-Я знаю, ты слышишь. Знаю. И я не буду плакать… Только то, что я должна сделать… Это выше моих сил, но я сделаю. Прости меня за это! Но иначе я не смогу приехать. Просто не смогу… Но как же…
Ее точно, обухом по голове ударили – он же все слышит, все может узнать о ней, почувствовать! Как же она сможет выйти за Славку?! Это убьет Ричарда… Нет, не может быть все настолько реально! Да, он чувствовал, как она посылала ему свою любовь, как мечтала о его объятиях и поцелуях, грезы ее видел. Но не может же он видеть все, что с ней происходит! Не должен… Никак не должен…Господи, помоги ей! Она должна все сделать, должна добраться до Англии!..
И почти всю дорогу до Славкиного дома она ехала, сжав кулачки, как маленький стойкий солдатик, готовый к бою. И только музыка, голоса Ричарда, Эдди держали в ладонях ее и без того пылавшее сердце…
У входа в подъезд Маруська выключила плеер. Ваш выход, мадам!!!
-Я чего-то не понимаю… — Славик сидел на диване, где они, по обыкновению, пили перед телевизором чай. – Что это с тобой сегодня?
Маруська сжалась внутренне, но на лице ее ничего не отразилось.
-Просто история вся эта заставила меня задуматься, вот и все… Мы, конечно, с тобой очень разные люди, но нельзя из-за этого быть настолько несправедливой… Я увидела твое отношение ко мне с какой-то другой стороны. Сначала я жутко обиделась на твою выходку…
-Но, Марусь…
-Погоди, не перебивай меня! – ей стало страшно, что сейчас этот его гнусавый голос просто собьет ее, не даст высказать все, что она намеревалась. На одном дыхании только и можно!
-Потом я поняла, что уж если после всех моих высказываний накануне ты такое вытворил, значит, все и вправду очень серьезно. Слав, ко мне никогда никто так не относился. Никогда!
Язык бы ей отрезать!!!.. Ричард, родной мой, Господи…
-И мне давно стоило, дуре, это оценить… Я целый день сегодня пробродила в парке, все думала о том, что… пора мне кончать с моими сумасшедшими иллюзиями. Да, они хороши на пять минут, мечты эти о чем-то совершенно нереальном. А потом? Мне не двадцать лет, и за все эти годы не нашелся никто, кроме тебя, кто оценил бы меня, кто так старался бы для меня. Никто!.. И я думаю… мне надо уйти от тебя, что бы дальше тебя не мучить.
Маруська вздохнула, и, допив чай, прикурила сигарету. Она так и не глядела на него. Единственное, с чем она справиться никак не могла.
-Что??.. Погоди, я не понял!!.. Ты… уйти хочешь? Но куда??
Его голос окончательно сел от неожиданности.
-Я не знаю… — упавшим голосом проговорила она, опустив голову. – Но дальше так продолжаться не может. Мама твоя, папа – они уже косо на меня смотрят. Что это такое непонятное – живут в одной комнате, но явно никаких признаков, что близки? Я ничего для тебя не делаю, как это делала бы, если не жена, так невеста. Отношения наши тоже только дураку не понятны – никаких нежностей, улыбок, ласковых слов. Ничего! Я уже не говорю о том, каково тебе вот так жить, постоянно видя меня рядом и не имея возможности выразить свои чувства. По-настоящему, я имею в виду. Надеясь на взаимность… Слав, я ведь не вчера родилась, и мужики у меня были. Мне ли не знать, каково переживать все то, что переживаешь ты!.. Мне надо что-то придумать и съехать от тебя с самой большой благодарностью за все.
Она замолчала, произнеся свою задолго подготовленную речь и ожидая его реакции на нее.
-Ты… ты что, с ума сошла??!! – он не кричал, но в голосе его слышался явный ужас. – Ты хоть понимаешь, что со мной будет без тебя?! Марусь, я понимаю, что ты меня не любишь и никогда не полюбишь, но я тебя люблю и мне даже просто видеть тебя рядом, иметь возможность что-то сделать для тебя – уже счастье! И куда ты пошла бы? Ну, куда??.. Марусь, ты подумай, пожалуйста! Если тебе так уж осточертела моя физиономия, если тебе подарки мои уже невмоготу, я постараюсь не доставать тебя больше. Слышишь? Не уходи только, пожалуйста!!
В голосе Славика слышался явный надрыв. Надрыв обезумевшей бабенки от который собрался уйти мужик… Она достигла половины своей цели, поняла, что уже почти победила, но… Чертям тошно станет от такой победы!!
-Но как же… Я не понимаю, как же ты вот так жить сможешь, понимая, что в любой момент я могу просто уйти, а могу и найти даже кого-то?! В монашки я не записывалась!
-Я знаю, — горько бросил он. – Знаю, что ты свободная, красивая женщина и тебе хочется счастья не меньше, чем любой другой. Особенно, если учесть, сколько в тебе жажды жизни, жажды ощущений. Мне не очень нравится твой «Королевский Крест», но только по твоей любви к нему, к Эдди Дэймонду, можно судить, чего ты хочешь. Разве тебя удержишь?!
-Мне уже давно пора перестать жить своими иллюзиями! – воскликнула она и мысленно прокляла себя за это. – Давно пора начать жить, как все нормальные люди. Семья, дети… Мне казалось это скучным, слишком обыденным. Но после этого концерта я поняла, что мечты мои – сущая глупость и я просто всю жизнь буду биться о невозможность их осуществления. Я не хочу так! Видно, Господь приготовил для меня что-то совсем другое, где я могла бы хоть что-то хорошее сделать. И мне становится понятно, что.
-Что же это, Марусь? – осторожно спросил он, теряя голос. – Что ты надумала? Ты… вправду уйти хочешь? И скоро?
-Слав… А как бы ты хотел, что бы я поступила?.. Погоди! Ты только пойми, что дальше все вот так продолжаться не может. В любом случае надо что-то менять.
-Я не хочу, что бы ты уходила! – вскричал он.- Не хочу! Я просто не смогу без тебя. Вообще никак!.. Я так мечтал, что когда-нибудь ты все-таки, привыкнешь ко мне и…
-Что «и»? – Маруська едва говорила, понимая, к чему подбирается их разговор.
И стало ей так муторно, так тяжко на сердце, что… вот просто упасть бы сейчас пластом, неподвижно совсем, замереть и… забыть об этом жутком разговоре! Только нельзя. Никак нельзя! Дело нужно довести до конца и никак иначе!
-Я с самого начала мечтал, что когда-нибудь ты согласишься жить со мной, выйти за меня… — выдохнул Славик и опустил голову, наверное, в ужасе от того, что она могла сейчас произнести в ответ. От ее жесткого и насмешливого отказа.
-Замуж… — повторила она за ним.
-Да, Маруся. Да! – вскричал он внезапно. – Ты только послушай, пойми меня! И не кричи, ладно? Пожалуйста!!
Маруська молчала, зажав в ладони, повернутое камнем внутрь, кольцо Ричарда. Кольцо, подаренное ей вместе с предложением выйти за него замуж. Кольцо, означавшее ее счастье, ее ослепительную мечту, от исполнения которой зависела сейчас вся ее жизнь… Славик тоже сейчас предлагает ей замужество. И он будет теперь убеждать ее, уговаривать… И это именно то, чего она и добивалась, начав этот разговор. Именно то, что могло спасти ее мечту. Вот только… один Бог знает, через что ей придется пройти!..
Славик убедился, что она и не собирается возражать, ругаться или кричать. Помолчал и продолжил:
-Марусь… Ты только пойми, что предлагая тебе выйти за меня, я прекрасно понимаю, что ты меня не любишь. И я не требую от тебя этого. Не жду даже. Я просто хочу быть рядом, заботиться о тебе. Слышишь?.. Ты возможно, думаешь, что я… Вернее, совместная жизнь… она, как бы… она предполагает близость, постель… И… ты, наверное, думаешь, что я могу… принудить тебя к этому. Марусь! Ты не думай об этом, слышишь? Ты слышишь меня?
-Да, Слава, слышу… Я понимаю…
-И что ты думаешь? А?
Маруська встала, не в силах сидеть, не в силах смотреть ему в лицо, зная, что ловит он ее взгляд, ловит малейшее ее движение, способное хоть как-то обозначить ее реакцию. Она подошла к окну и посмотрела на свое смутное отражение на фоне темной улицы, тускло освещенной фонарями. Слава Богу, хоть лица, глаз своих не видела!
-Я…
-Ты хочешь подумать? Тебе время нужно, да?
Она бы целую вечность думала и ни за что не решилась бы! Только там, в Лондоне, так далеко…Господи, как же далеко!! Там сейчас Ричард. И он… он должен быть уверен, на все сто уверен, что она приедет, что она сможет и как можно, КАК ТОЛЬКО МОЖНО СКОРЕЕ приедет. Некогда изображать раздумья!
-А сколько можно еще думать? — тихо произнесла она. – Я думала сегодня об этом в последний раз… Слава, я согласна. В конце концов, пора и в самом деле как-то по-человечески жить начинать.
Собрав всю свою волю в кулак, она обернулась и посмотрела ему прямо в лицо.
-Да, Слава, я согласна.
Маруська покачнулась, черные мухи замелькали перед ее глазами тошнота, мутная, отвратительная, ударила ей в живот, комком подперла горло, и Маруська тяжело опустилась на диван. Зажмурилась и выдохнула.
-Э, Марусь, ты чего??
Славик кинулся было к ней, но она выбросила вперед руку.
-Нет, нет… — прошептала она. – Нет, Слава, все хорошо. Просто устала… Чаю можешь принести? Покрепче.
-Да, конечно! Только подождать придется, пока вскипит. Ничего?
-Ну, от того «чего» я или «ничего», он ведь быстрее не вскипит! – усмехнулась она. – Я подожду, конечно.
-Я пошел! – Славик едва не сиял.
И только когда за ним закрылась дверь комнаты, она повалилась на бок, тяжело дыша, прогоняя муторную дурноту, сжав в кулачки покрывало.
-Ричард!.. Ричард!! – хрипела она шепотом. – Прости!!
***
…Ричард открыл глаза, проснувшись резко, не оттого, что выспался, а точно, от внезапного звонка. Он даже потянулся было к телефону, но понял, что ему показалось, протер глаза и сел на смятой постели, беспомощно, растерянно и досадливо глядя на молчащий сотовый… Мэри!!.. Что-то не так… Вот что разбудило его!
Задрожавшими от волнения руками он набрал ее номер, прижал телефон к уху и закрыл глаза.
Маруська услышала звонок, поняла, что не выложила телефон из кармана куртки, подскочила и, позабыв о недомогании, выбежала в прихожую, едва не сбив с ног Славку, несшего чашку с горячим чаем.
-Ты чего??
-А… Ничего… Телефон…
-А-а…
И он остался стоять в прихожей, наблюдая, как она достает из куртки вопящий сотовый. Маруська открыла крышку, глянула на дисплей – Ричард! – и посмотрела на Славика. Он выжидающе глядел на нее, и ей захотелось швырнуть в него чем-нибудь.
-Слава!
-Чего?.. Секрет, что ли? – он попытался усмехнуться, но она хорошо услышала в его голосе непонимание, смешанное с досадой и раздражением. – Поклонник?
-Дурак ты! – она тоже попыталась пошутить. А телефон все звонил и звонил. Господи, как же ответить??!! А если она пропустит его звонок, то дальше можно и не жить… — Слава, мне поговорить надо!
-И при мне нельзя, что ли?!
-Можно, но мне хотелось бы одной…
Славик молча развернулся и вошел в комнату. Дверью он хлопнул, похоже, уж слишком громко.
Маруська кинулась в ванную, нажала на кнопку приема вызова и крутанула все краны разом. Вода зашумела и Маруська крикнула:
-Ричард!!.. Ричи, я здесь!!
Но было поздно. Ричард прервал звонок, не дождавшись ее ответа… Все! Маруська опустилась на пол, на холодный, твердый кафель и разрыдалась. Ричард… Что вот он мог подумать?! Что забыла она о нем или отвечать ему не хочет? Господи, помоги!!.. Но вода продолжала шуметь, а телефон молчал, как мертвый, и Маруська чувствовала, как мертвеет и ее сердце, становясь холодным, безжизненным, как этот кафель под ней…
Сколько прошло времени, пока она, наконец, встала, опершись о край ванны, Маруська так и не поняла. Она вздохнула, выключила воду и медленно, как на казнь, вышла из ванной комнаты, пересекла прихожую и вошла в комнату. Удивилась тому, что Славика там не было, краем сознания порадовалась этому и села на диван. Ее чай стоял на стуле перед диваном. Простывший… Но пить захотелось и Маруська сделала несколько глотков, думая лишь об одном – если Ричард так и не перезвонит, она завтра – только бы дожить! – закинет на счет кучу денег и позвонит сама. Другого выхода нет. И, слава Богу, есть хотя бы этот!.. Славик так и не появлялся. Маруська выглянула в прихожую и убедилась, что и дома его нет – на коврике не стояли его ботинки… Наверное, пошел машину переставить – когда он приезжал с работы, места для парковки обычно не было, и машину приходилось ставить едва ли не на соседней улице. А поздно вечером Славик шел перегонять ее поближе к окнам… Стоп! Но сегодня воскресение и даже если Славик днем куда-то ездил, вряд ли некуда потом оказалось машину поставить. По выходным места много… Где же он? Опять обиделся? Еще и напьется сейчас где-нибудь! Ему ведь только на пробку наступить… И пива достаточно, что бы все мозги растерять! Маруська допила чай и прилегла, свернувшись калачиком. Может, и заплакала бы, да слез уже не было. Пусто и горько. Так горько, что казалось, что Ричард потерян навсегда. Не будет его никогда и все… А она еще и замуж за Славку собралась!.. Пропади оно все пропадом!! Если не будет Ричарда, если потеряла она его, то и со Славкой ничего больше не будет. Она выкрутится, она найдет возможность и уйдет от него. К черту!!.. Все к черту…
Телефон приглушенно зазвенел в кармане ее домашних штанишек, завибрировал ей в бедро, и в спешке Маруська никак не могла достать его, запутавшись в глубоком кармане и носовом платке.
-Черт… Черт… Сейчас!!.. Господи, наконец-то!.. Алле! Ричард!!
-Ты чего это?? Это я… Слышишь меня?
Это был Славик. Сердце ее упало, задохнувшись от разочарования.
-Да… да, слышу. Ты где?
Плевать бы ей было на это, да только неплохо было бы быть уверенной, что она сможет лечь спать и спокойно встать на работу, не промаявшись всю ночь в ожидании возможных Славкиных пьяных выходок.
-А почему Ричард? Ты там в порядке?
-Да…В порядке. Просто… Да черт его знает, тут кино какое-то, я придремала…
-А-а… Да я тут в магазин смотался. Тебе купить чего к чаю?
-Купи. Все ведь пить будут. Чего уж только меня спрашивать!
-Я хотел узнать, чего ты хочешь… «Птичье молоко» хочешь?
-Хочу.
-А сигареты у тебя есть? Купить?
-Ага. Лишними не будут.
-А какие?
-Ой, Слава, ну ты же знаешь!
-Ладно, понял…
В трубке запищало, и Маруська поняла, что кто-то пробивается на вторую линию. Она глянула на дисплей – Ричард!! Вот теперь точно Ричард!.. И Славик еще висит, как всегда! Нет, сейчас она уже точно не позволит ему сорвать звонок!
-Ладно, Слав, ты давай, иди уже домой, ага?
-А что так? Разговаривать со мной не хочешь?
Черт! ЧЕРТ ПОБЕРИ!!!
-Слава, не трать деньги! – она попыталась говорить весело. – Придешь и поговорим.
Он молчал, сопя в трубку.
-Слава, слышишь меня?
-Слышу. Не кирчи… Может, морса тебе взять, ты же любишь?
Да пропади ты пропадом со своим морсом! Ее трясло – она слышала, как пищит вторая линия – не выдержала и переключилась. Все!!
-Ричард!..Я здесь, Ричард!!
-Мэри!.. Моя девочка! Где ты была?? Я звонил… С тобой все в порядке??
Его голос… Взволнованный, осипший, дрожавший… Его голос!.. И таяло ее сердце, успокаивалось, улыбаясь, и текли по ее щекам слезы. Текли и текли…
-Да… да, Ричи, все в порядке. Ты не волнуйся… — она всхлипнула слишком громко и он услышал.
-Мэри, ты плачешь??!! Родная моя, ты что же, а?
-Я так скучаю по тебе!
-Я знаю, кроха моя, знаю… Я проснулся и почувствовал что-то нехорошее. Сразу позвонил. Ты не ответила…
-Ричи, прости! Я задремала и проспала. Схватилась за телефон, но было поздно – ты отключился.
-Ну, что ты говоришь?! Зачем просить прощения?! Неужели ты могла подумать, что я обижусь или допущу недоверие?! Детка, я верю тебе, как никому никогда не верил! Я так и подумал, что ты спишь – тоже ведь ночь неспокойная была. Ничего со мной не сделалось… Я так люблю тебя!
-Ричи… Ричи… — шептала она. – Я тоже очень тебя люблю! Мне…
Она осеклась, не желая говорить ему о том, как плохо ей без него, не желая расстраивать. Но кому она еще об этом скажет?!
-Что, Мэри? Тебе плохо, я знаю, — он просто читал ее мысли! – потому ты и плачешь. И мне плохо. Потому и знаю, каково тебе… Я тебя чувствую. Просто чувствую. Слышишь, Мэри? Я рядом, девочка. Я совсем рядом!
-Да… Да, конечно… Ричи! Мой Ричи…
Она снова всхлипнула.
-Ты не стесняйся плакать. Хорошо? Ты не огорчишь меня своими слезами до степени шока. Мне жаль… Мне бесконечно жаль из-за них, жаль, что утешить тебя пока ничем не могу! Но девочка… может, тебе легче будет, если выплачешься, если твои слезы услышу я, а не пустая комната? А?
-Ричард… Господи, Ричард!! Я так счастлива! Я никогда… Никогда никто не любил меня так, как ты! Каждым словом ты ласкаешь меня. Как никто, ты понимаешь меня. Ты любишь меня, и впервые в жизни я чувствую, что это такое на самом деле… Родной мой!
-Не забывай, детка, насколько я старше и мудрее всех твоих бывших поклонников, вместе взятых! – рассмеялся Ричард. – Они еще не понимают того, что понял я ценой прожитых лет. Хоть в этом их польза! Только этим и можно хоть как-то оправдать мою седину, мою оплывшую фигуру и так далее… А если серьезно… Мэри, я действительно очень сильно тебя люблю. Я… Твое сердце пробралось к моему, услышало его и отдалось ему. Отдалось так же искренне, доверчиво и нежно, как ты сама отдалась мне… Оно теперь мое, а мое принадлежит тебе. Как же мне не чувствовать?! Это так просто и… так сладостно больно – слышать твои слезы, всей кровью ощущать их и… понимать, что они из любви ко мне!.. Детка… Моя девочка!.. Ты как там вообще? Как чувствуешь себя?
-Я… я вот чай пить собиралась, — Маруська улыбнулась, утирая слезы. – А ты? Отдохнул хоть? Все-таки, перелет!
-Да, успел поспать…
-А…
-Что?
-Я хотела спросить…
-Мэри, прекрати же стесняться!! Спрашивай!.. Ты узнать хотела, как дома, что с моими делами? Так?
-Ага…
-Это же понятно, Мэри! Было бы странно, если бы тебя это не интересовало! Даже обидно… Я разговаривал с Лорной. Вернее, нормального разговора и не получилось – у меня голова разболелась, а она… Ты была права – она пыталась уверить меня в том, что о разводе заговорила просто от обиды, да пытаясь произвести на меня впечатление. Что бы задергался, так сказать!.. — Ричард глухо усмехнулся. – Но ты не волнуйся, разговор будет, и я буду настаивать на разводе, что бы она ни говорила. Пусть производит впечатление на кого-нибудь другого! Мне уже все равно… Да уж нашла бы себе кого-нибудь, в самом деле!
-Не хочешь оставлять ее в печали? – вырвалось у Маруськи, и она снова слишком поздно пожалела о сказанном. – Ричард, прости!!
-Вредина! Вот ты кто! – голос Ричарда смеялся без тени обиды на ее слова. – Я не боюсь оставить ее в печали хотя бы потому, что она нисколько не печалится и делать этого не собирается. Она разозлилась, разочарованная в тщетности своих попыток вернуть свою собственность, только и всего… Она не любит меня, Мэри! Запомни это! И я не люблю ее. Я люблю тебя и тоже только сейчас понял, каково это на самом деле… Я все сделаю, что бы развод состоялся как можно скорее. И не только что бы успокоить тебя. Я жуткий эгоист, Мэри! Я просто себя спасаю, сердце свое, которое дышать без тебя не может. Ты слышишь, ты понимаешь меня? Веришь мне?
-Да, Ричард. Да!
-Я знаю, как тяжко верить на таком расстоянии, девочка! Я слишком хорошо это понимаю. И даже если бы ты призналась, как мало веры в тебе осталось, я бы понял… Но ты поверь, прошу тебя! Хорошо? Ты постараешься?
-Да. Я приеду к тебе… Я живу только именем твоим, Ричи! – выкрикнула она. – Слышишь? Мне и верить-то больше не во что!!
-Ты… держись, девочка! – голос его снова задрожал. – Бога ради, держись!.. Тебе…тебе ведь еще рожать от меня, старого дурака! Сил много понадобится!
Горячей волной накрыло ее с ног до головы. Рожать!.. И именно эти его слова поставили ее, наконец, на ноги. Слезы, полоснув по глазам, высохли, она улыбнулась так, точно, он мог увидеть это, и прошептала:
-Мой родной… У меня хватит сил. Теперь точно хватит!
Он вздохнул, радостный, ясно ощутивший, как она счастлива, как легко его слова, его сокровенное желание вернули ее к жизни. И она услышала.
-Ричард… Ричард, все будет хорошо! Да? Ты веришь мне? Я знаю, что все будет хорошо, даже если путь окажется труднее, чем мы думаем. Я просто это знаю и все! Я знаю, что ты справишься, знаю, что ты самый сильный и что я сильная… А слезы… Мне не стыдно плакать. И когда я положу трубку, я буду долго плакать. От горя, что не могу дотронуться до тебя, что еще так нескоро окажусь в твоих объятиях. И от счастья, Ричард! От счастья слышать твой голос, твои слова. От счастья, что ты есть у меня… Плачут не потому, что слабы, а потому, что держались слишком долго. Мы еще много поплачем… Особенно, я!! – Маруська усмехнулась. – Но все будет хорошо! И я буду рожать от тебя! Я буду спать в твоих объятиях и крепко-накрепко хранить твое сердце. Я буду просыпаться ночами от прилива счастья, буду ласкать тебя, спящего на моей груди, гладить тебя по волосам и замирать от самой мысли, что это со мной происходит… Все это будет, Ричи, я обещаю! И тебе обещаю, и самой себе. И я буду постоянно думать об этом, что бы сбылось все как можно скорее. Да?
-Ты – удивительная девочка! – Маруська с дрожью слушала его сипловатый голос. – Девочка, убивающая слезы… Мэри, мне пора сейчас. Прости!.. Дела никуда не делись и их надо делать. Да?
-Конечно, я все понимаю. Даже не думай, что я могу обидеться! Иди, Ричи. И удачи тебе! Только помни все время – я люблю тебя, и я всегда с тобой.
-Ну, об этом можно и не говорить! Ты была со мной, даже когда я и понятия не имел о тебе. А уж теперь и подавно!.. Ты тоже, что бы ни было, помни, что я рядом. Помни каждую минуту!.. Целую тебя, кроха моя!
-И я тебя! Очень-очень!!..
Замок входной двери щелкнул одновременно с писком коротких гудков, оглушивших Маруську после звука голоса Ричарда. Пустые, холодные, равнодушные… Она даже внимания не обратила на просунувшуюся в дверь комнаты голову Славика. Она сжимала в ладони все еще пищавший телефон, уставившись в экран работавшего беззвучно телевизора. Ярко-красные губы на нем держали спелую вишню, прозрачная темно-красная волна стекала в высокий стакан, вызывая невольную, сильную жажду.
-Марусь, ты как?
-Пить хочется… — прошептала она и закрыла крышку телефона.
-Я морса купил! Будешь?
-Ага…
-И торт купил! Чаю еще будешь с тортом? «Птичье молоко»! Как ты любишь!
-Буду.
Она все еще пыталась удержать в ушах слова Ричарда. Но они почти уже и не слышались. Она лишь помнила их, помнила их значение и сжимала все нутро свое в кулак только что бы помнить и помнить об этом дальше, что бы никакие бесы не осилили ее, не нашептали новых сомнений, не свернули с пути. Проклятый путь! Путь лжи, притворства… Славик не виноват, что такой вот оказался, что не жаль ей его совсем. Она готовила ему ужасное испытание и не верила, что Господь допустит его, позволит ей безнаказанно провернуть всю эту операцию по добыванию загранпаспорта. Но по-другому никак. Никак!.. Да, она видела массу объявлений о прописке за деньги. И ведь деньги-то есть! Но какая гарантия, что не завернут ее с этой липовой пропиской? Только время потеряет…
Ночью Маруська почувствовала Славкину ладонь на своей спине — они так и спали на одном разложенном диване в разных его концах — Сжалась вся мысленно, делая вид, что спит. Только пусть посмеет!.. Пусть только посмеет!!.. Не посмел. Только осторожно погладил и убрал руку… Господи, что же с ней дальше-то будет?! Как она все это вынесет?!..
Еще почитать:
Он стал другим... — I love a pirate
Что бы не погасло... — Что бы не погасло… Глава 5
Мистер Хадсон — Мистер Хадсон. Глава 16
Отражение желаний — 9 глава
«
»
