Небо на двоих Небо на двоих. Глава 4

…Что-то опять случилось. Ричард пел и сердце его едва билось, почти опустошенное, не ощущавшее, как это было всегда, того огромного позитива, что шел из полного зрительного зала, из тысяч взволнованных, радостных глаз. Он ничего не чувствовал и почти не видел – эта песня была последней перед той, что станет началом его поиска Мэри. А внутренний голос, усталый, хриплый, так и твердил: «Ее нет здесь… Ее нет…» И вдруг сердце сильно скакнуло и бешено заколотилось, сотрясая грудную клетку, отдаваясь в висках, но… на душе неожиданно стало легче. Ричард глубоко вздохнул, допел песню и наклонился, стараясь отдышаться. Голос внутри его смолк. Ричард поднял глаза и всмотрелся в трибуны, полные людей, кричавших и махавших руками, точно, мог вот прямо сейчас разглядеть среди них, увидеть ее лицо. Где ты?.. Где??.. И Маруська во все глаза смотрела в его лицо, увеличенное на экране, в его глаза, казалось, глядевшие именно на нее…

***

-Маруся? – голос Славика вырвал ее из ее ощущений, как звонок будильника из сна. Все такой же гнусавый, а теперь еще и пропитанный насквозь трусливой дрожью. – Маруся!

Она обернулась, хотя, на самом деле, ей хотелось только одного – что бы исчез он раз и навсегда, точно, ластиком стерли бы.

-Чего ты хочешь? – безразличным голосом спросила она, лишь мельком обернувшись на него.

Странно, но следующая песня пока не начиналась. В зале слышались отдельные крики, свист, но Ричард молчал, стоя перед микрофоном и, как будто, собираясь что-то сказать.

-Почему ты опоздала? Что-то случилось?

-Что??

От неожиданности она даже обернулась к нему и посмотрела на него, хотя почти всегда, даже когда не было никаких трений и у нее было хорошее настроение, она не могла смотреть ему в лицо. Противно ей было взгляд его заискивающий видеть, чувства его к ней, навязываемые, не нужные ей совсем. Вот и теперь он глядел ей в глаза, и взгляд его вызывал тошноту.

-Я спросил, почему ты опоздала…

-Опоздала?! – вскричала она, сама пугаясь внезапно хлынувшей из нее злости. – Я опоздала?! Ты хочешь сказать, что это не ты запер меня?

-Как это запер?!

-Стоп! Ты ушел, сказав, что пойдешь посмотреть машину, всего на несколько минут. А потом я просыпаюсь в пустой квартире, время уже черт знает, сколько, а дверь заперта еще и на второй замок, от которого у меня ключа никогда не было. Что ты на это скажешь? Что, Слава??

-Нет, подожди… Я ушел, но тут мне позвонили… А родители ушли… ты же помнишь, им ехать надо было в гости, и… Наверное, папа и запер – думал, что нет никого, что мы оба ушли… Маруся, неужели ты думаешь, что я мог… Зачем мне это?! Я наоборот, специально сюда приехал, надеялся, что ты придешь – билет ведь у тебя!

-Хватит, Слава!! Если бы тебе позвонили, если что-то срочное, ты мог бы позвонить, предупредить и так далее… Короче, заткнись и хватит об этом. Слушать ничего не хочу!

-Тайлером все своим любуешься! Дура! – вскипел он.

Она лишь кинула на него презрительный и смеющийся взгляд.

-Представь себе, любуюсь!

-Только концерт-то сейчас кончится и все! Понимаешь? Все!! Он-то уедет к себе в Англию, а ты здесь останешься. Здесь, Маруська! Но сначала шмотки ты свои заберешь и выкатишься вон из моей квартиры. Ясно тебе?

Маруська даже не обернулась, чувствуя, как злость и злорадство одновременно ударились ей в желудок. И только крохотное беспокойство – куда идти-то? – закопошилось и стихло.

-Значит, это все-таки, ты меня запер… Хотя, кто же еще?!

-Друзья мои! – Маруська услышала, как внезапно заговорил Ричард, тут же переводимый рядом стоявшим переводчиком. – Мои дорогие!..

-Да ты… ты…ты хоть понимаешь, что ты творишь?! Насрать тебе на меня и все!

Славик повернулся к ней всем корпусом и повысил голос, ударяя при этом периллам заграждения. Краешком сознания Маруська поняла, что он уже успел пива хватануть. И куда только фейс контроль смотрел?! Впрочем, столько народу…

-Ты же живешь за мой счет, жрешь за мой счет, подарки без конца. Да еще… еще матери врать приходится, что мы с тобой по-настоящему живем, любовь-морковь!.. – он дернул ее за локоть. – Слышишь меня? Ты посмотри на меня! Посмотри, я разговариваю с тобой!

-От…ись! – рявкнула она, вглядываясь в лицо Ричарда и боясь пропустить хоть слово.

-Чего-о?!

Она даже не отреагировала – Ричард снова заговорил, подняв глаза. Растерянные и очень взволнованные.

-Мои слова покажутся вам странными, но это очень важно для меня. Этот концерт – единственная возможность найти человека… Дорогого мне человека.

Маруська замерла, сердце ее бухнулось куда-то в пятки и ни голоса Славкиного, ни его слов она уже не слышала. Кого Ричард ищет??

-Это девушка, ее зовут Мэри… Во всяком случае, она так себя называла…

Ричард замолчал, подбирая слова.

-Я очень надеюсь, что Мэри здесь, среди вас, но я не могу просто сказать – Мэри, иди сюда! Думаю, найдется немало желающих подняться сюда под любым предлогом… Возможно, я не корректен сейчас, простите меня! Я очень волнуюсь, потому что, очень надеюсь. Кроме того, я не уверен, что Мэри, если она здесь, захочет выйти сюда, ко мне. Поэтому, у нее будет время подумать, решиться на что-то, пока мы исполним следующую песню. Я знаю, она ей очень нравится… А потом, после этой песни ту, что уверенно посчитает себя той Мэри, о которой я говорю, я очень прошу подойти к ближайшему к ней охраннику, заявить ему о себе. Он подаст сигнал и девушке придется ответить на три вопроса, после которых и она, и я будем уверены, что не ошиблись. И первым из них будет – как продолжить фразу: «Что может быть прекраснее…»? Это очень странная история и необычная ситуация – я не знаю ни фамилии этой Мэри, ни адреса, ни телефона. Я ни разу не видел ее реально, но что-то, что можно назвать только Чудом, уже несколько лет соединяет нас. Только поэтому я сейчас говорю все это… Мэри, если ты здесь… я приехал, что бы найти тебя!

И ни слова больше не сказав, отвернувшись от зала, возможно, что бы скрыть свои слишком говорящие глаза, Ричард взял гитару и заиграл «Иноземные пески».

…Что он сказал?! ЧТО ОН СКАЗАЛ, ГОСПОДИ?! Маруська замерла, потом вскочила, готовая бежать к охраннику, стоявшему неподалеку. Но бухнулась обратно на сидение, и ее затрясло от такого волнения, какого она не испытывала никогда… Этого не может быть… Не может быть никогда…

-Ну, что, получила?! – Славкин голос прогнусавил совсем рядом. Она даже дыхание его с пивным перегаром уловила.

-Чего молчишь-то? Слышала, он какую-то Мэри ищет! Съела теперь! На фиг ему никто больше не сдался, а уж тем более, ты! Переспать она с ним хотела, как же…

Маруська вскочила, вцепилась ладошками в перилла и зажмурилась. Только не сказать ему ничего! Только не слушать и не слышать его больше!!.. Ричард пел, и она открыла глаза, она смотрела только на него, в его лицо на экране, в его блестевшие слезами ясные голубые глаза… Что может быть прекраснее, чем обнять человека, казалось, потерянного навсегда, но дороже которого нет никого на свете?!.. Он знает. Он знает!!! Господи, он все знает! И про ее мечты, ее иллюзии, и про сон ее знает. Иначе бы как он узнал имя… Как? Не важно. Совсем неважно. Теперь ничего уже не важно!.. Слезы катились и катились из ее глаз. Это таял лед Вечного Неверия в Чудо, в счастье. Яд горестной, безнадежной тоски, столько лет отравлявший ей душу, исходил из нее, делая ее легкой и… беззащитной. Сердце дернулось неожиданным страхом – но вдруг что-то сейчас случится? Вдруг все обернется ужасом, кошмаром?.. И спотыкаясь, наталкиваясь на колени соседей, шепча извинения, Маруська рванулась к охраннику. Еще рано, еще звучит песня, но хоть поближе к нему! Когда она оказалась рядом с этим молодым человеком в белой рубахе с микрофоном, рацией и фонариком в руке, Маруська замерла – с другой стороны продирались к нему еще две девицы. Они хихикали, кивая друг другу, смерили ее высокомерным взглядом и похлопали охранника по плечу. Он обернулся, и они что-то сказали ему. Его Маруська услышала:

-Подождите, дамы. Закончится песня, и я вас выслушаю.

Сколько же их еще подойдет сейчас к охранникам? Сердце Маруськино упало, но и слезы высохли. Что ж, возможно, это какая-то шутка или инсценированный номер… И она обернулась к экранам, снова посмотрела на лицо Ричарда. Чудес не бывает? Эдди ведь никакое Чудо не спасло. Ричард, неужели это все только дурацкая шутка?!.. Песня закончилась. Минута тишины и Ричард заговорил:

-Мэри, я сейчас обращаюсь к тебе… Простите меня все, кто пришли, что бы просто послушать меня, мои песни!.. Мэри, я вот он, я жду тебя здесь и я чувствую, что ты меня сейчас слышишь. Поверь, это не шутка, не часть продуманного номера и благодаря трем моим вопросам, никто не сможет опередить тебя, выдать себя за тебя… Друзья, следующей песней я закончу концерт, что бы сейчас ни случилось. В любом случае, я был очень рад снова побывать в вашем городе, увидеть ваши приветливые, радостные лица, ваши глаза и улыбки. Спасибо вам!

В зале зашумели, закричали, на сцену полетели букеты цветов. Кто-то даже крикнул совсем недалеко от Маруськи: «Мэри, где ты?! Выходи!!!»

-Я здесь! – прошептала она. – Я здесь…

-Куда ты поперлась-то?

Господи, снова Славка!

-Спятила что ли?! Пошли, сядешь на место и досмотришь это представление до конца…

-Ты можешь отвязаться от меня?! – не выдержала она. – Чего ты добиваешься, чего тебе надо, а?

-Марусь, ну, не могу я без тебя! Я просто очень тебя люблю. Я хочу, что бы ты рядом была, и все… Я же все для тебя сделаю!

-Сделай только одно – оставь меня в покое!

-И это после всего, чем я помог тебе?! Ты кого из себя возомнила? Шлюха ты, поняла? Шлюха!!

И неожиданно он пнул ее носком ботинка по голени так больно, что Маруська невольно вскрикнула и…рванулась к охраннику. И в это же время началась песня. «Мой последний пункт назначения». Написанная много лет назад. Но ничего, НИЧЕГО не изменилось! И голос Ричарда по-прежнему умолял, крича в хрип: «… Будь моим пунктом назначения!.. Ты должна им стать!.. Только ты! Слышишь? Только ты…».

Маруська задрожала – его голос, его глаза, в которые просто невозможно было смотреть, как невозможно и оторваться, отпустить его взгляд, эту его последнюю песню на том концерте…Она повернулась к охраннику и увидела, как тот разговаривает с девицами. Одна продолжала посмеиваться, а вторая сделала серьезное лицо.

-Как вас зовут?

-Меня?.. Марина. Но… представилась я ему… Ричарду Тайлеру, как Мэри. Для него ведь легче выговорить.

-Хорошо.

Абсолютно невозмутимо охранник, молодой парень еще, вынул из кармана рубахи квадратный листок плотной бумаги, вгляделся и спросил:

-Ну, а как продолжить фразу: «Что может быть прекраснее…»?

Девица задумалась, наморщив носик, ткнула локтем подружку, но та пожала плечами. И тогда девица промямлила с дурацкой улыбкой:

-Что может быть прекраснее… любви?.. Или нет, подождите, он же мне тогда говорил… Что может быть прекраснее… нашей музыки и твоего поцелуя… Подождите, пожалуйста! Послушайте, я очень волнуюсь…

-Вы что-то хотели мне сказать? – охранник обернулся к Маруське.

-Да… — почти прошептала она, но взяла себя в руки под его усталым, серьезным взглядом. – Да. Меня зовут Мария, но для любого из англичан, конечно, легче произнести Мэри. Я так и назвалась… А фраза… Что может быть прекраснее, чем обнять человека, казалось, потерянного навсегда, но дороже которого нет никого на свете?..

Охранник смерил ее удивленным взглядом, снова взглянул в свою бумажку и вдруг протянул ей.

-Что это?.. Это второй вопрос.

Маруська заглянула и узнала свою сережку на четкой цветной фотографии.

-Это… Это моя серьга! Господи… Я потеряла такую, и теперь у меня лишь одна… Подождите!

И Маруська лихорадочно принялась шарить в кармашке своего рюкзачка.

-Вот! – вскричала она, протягивая охраннику свою серьгу на задрожавшей ладони. – Вот она… Но я не понимаю, откуда…

-Ничего. Все поймете! – улыбнулся вдруг охранник и с явным удовольствием достал третью карточку. – Вот, посмотрите!

Маруська при свете фонарика посмотрела еще одну фотографию, и поначалу ничего не поняла – что это за девочка? Кто она?? И Маруська недоуменно, с упавшим сердцем подняла взгляд на охранника.

-Кто это?

-О-о, это лицо и не может быть вам знакомо! – продолжал улыбаться охранник. – Это кукла! И вы… хотя, я думаю, было бы достаточно и первых двух ваших ответов, должны теперь сказать – какого цвета платье у этой куклы?

Платья на фото и в самом деле, видно не было, но Маруська облегченно вздохнула, разглядывая милое и грустное личико очаровательной, так похожей на печальную девочку, куклы, чьи блестящие каштановые локоны падали на невидимые ей плечи.

-Зеленое… У нее зеленое в темную клетку платье с белоснежными кружевными воротником, манжетами и нижней юбкой… — произнесла Маруська. – О, господи!

Этого просто не могло быть! Ее фантазии, ее странные истории, возникавшие в мечтах о Ричарде, о том, как они могли бы быть вместе, как любили бы друг друга… Да, то была история, пришедшая к Маруське на Рождество. Рождественская сказка о ней, о Ричарде и о чудесной кукле в зеленом платье, видевшей и получившей столько любви от своего создателя и девочки, которой ее подарили, что получила она что-то волшебное. Оно поселилось в ней, позволив сотворить чудо… Как же он узнал?? Как??

А охранник тем временем схватился за рацию.

-Слышите меня? Это третий сектор, вторая зона! Она здесь, абсолютно точно!.. Что? Да она, она! Все вопросы в точку!.. Понял.

…Ричард заканчивал песню, чувствуя, как останавливается его сердце. Все, осталось несколько минут на прощание с залом…Неужели, он ошибся? Неужели его удивительное ощущение ее рядом просто ошибка, выдача желаемого за действительное? И как он только сможет уйти отсюда один?? Так надеяться и так…

Ричард допел песню, инструментал, достигший апогея, стих. Ричард опустил руки, отпустив струны, и поднял взгляд на зал. Все видели его глаза! Все многие тысячи, наполнявшие зал, ахнули – такими были сейчас глаза Ричарда Тайлера. Слезы покатились из них, сияя в свете прожекторов. Не выдержав, он сдвинул брови и сжал пальцами глаза. Ушел бы! Но ноги не шли…

-Мистер Тайлер! – яростный шепот у его плеча. – Ричард!!

Переводчик схватил его за локоть.

-Она… она здесь! НАШЛИ!! Ее ведут сюда! Слышите? Вы слышите меня?

Сердце Ричарда замерло на мгновение, подскочило, и уже он сам схватил переводчика за плечи.

-ГДЕ ОНА??.. А это точно она?

-Она, Ричард. Она! Девушка ответила на все три вопроса, не запнувшись. Все точно! Судя по ним, никто и вправду не смог бы ответить, обманув… Успокойтесь, она идет сюда, на сцену!

Ричард мгновенно обернулся к залу и вперился взглядом в ряды – где же?? Глядя на него, в зале произошло явное шевеление – люди поняли, что некая Мэри нашлась, и пытались разглядеть, где она идет.

А Маруську, мгновенно позабывшую о Славике, передали через перилла в зону, расположенную ниже – там ее принял на руки другой охранник. Она немедленно соскочила на пол, и он, подхватив ее за плечи, повел ее дальше, в следующую зону. Ту, где зрители просто стояли на полу, сгрудившись толпой поближе к сцене. Здесь их встретили даже два охранника, которые и повели Маруську прямо к помосту, огороженному не только ограждениями, но и прожекторами, выстроившейся охраной. Один расталкивал народ, который, впрочем, и сам расступался, давая дорогу той, что шла к Ричарду Тайлеру, словами своими, просьбой своей сразившему каждого здесь до глубины души. Некоторые женщины, девчонки откровенно плакали… Маруська же шла, не чуя ног под собой, не чувствуя почти ничего, глядя пока лишь на экран, в его лицо, в его светившиеся темно-голубые глаза, красивее которых не было и нет в целом свете.

-Вы в порядке? – спросил охранник, державший ее за плечи.

Наверное, он боялся ее обморока, и Маруська была на его грани, но Ричард ждал… ее, а значит, с ней ничего не должно случиться!

У помоста здоровенный детина тоже из охраны подхватил Маруську на руки и, буквально, подкинул ее на помост, в руки еще одного охранника, который поймал ее руки и поставил на помост.

-Нормально? – спросил он.

-Да… — прошептала она почти одними губами.

-Тогда иди!

И он легонько подтолкнул ее, растерянную, почти плачущую, не чувствовавшую своего замершего сердца.

-Ричард… — пролепетала она. – Боже, Ричард!..

И она видела его там, в конце помоста, в белой рубахе… И тут зал, весь-весь полный зал зааплодировал, скандируя… ее имя!

И Маруська пошла. Сначала медленно, потом все быстрее, она почти бежала — его глаза ждут! Все еще влажные от слез глаза…И тут Маруська замедлила шаг, пытаясь разглядеть лицо Ричарда уже не на экране. Он смотрел на нее, смотрел, как она приближается к нему, и она задрожала от волнения так, что стало трудно дышать. Она не могла видеть, хотя огромные экраны были почти над ней, а камера, снимавшая ее, целилась совсем рядом, в паре шагов от нее, но видел весь зал – ее глаза. Полные слез, растерянные, взволнованные и… счастливые безмерно! Растрепанная, с почти стершейся косметикой, она… она была так трогательно хороша, что, наверное, никому не пришло бы в голову фыркнуть и усомниться в том, насколько она достойна того, к кому шла. А она остановилась на мгновение и закрыла глаза – как пережить все это?? Когда же открыла, он шел к ней. Маруська посмотрела почему-то на Брэндана, который стоял, опустив гитару и глядел то ли в спину Ричарду, то ли на нее… И Маруська протянула руки уже не в силах ступить ни шагу, слезы невероятного потрясения катились и катились по ее щекам, и она даже не пыталась их утирать… Господи, его руки!..

Он подхватил ее за протянутые к нему ладошки, притянул к себе и на секунду заглянул в заплаканное ее лицо. Его глаза… Они и вправду оказались ярко-голубые, точно, наполненные лазурной водой. Совсем такие, как ей всегда представлялось. Только теперь в них еще и блестели слезы… Он что-то сказал ей, она не услышала, не поняла, вздернула беспомощно брови и тогда… он прижал ее к своей влажной от пота груди. Он гладил ее волосы, в зале гремели оглушительные аплодисменты… И тогда она обняла его. Так крепко, как только могла! Целовала его грудь и снова плакала…

Как он увел ее со сцены, как они попали за кулисы, в гримерку, Маруська так и не поняла. Концерт закончился, вокруг сновали какие-то люди, но она запомнила только Брэндана, наверное, как единственное знакомое ей лицо. Он улыбался, что-то говорил Ричарду, не выпускавшему ее из своих рук, точно, она могла куда-то убежать и исчезнуть. Потом он тихонько похлопал ее по плечу и вышел из гримерки. За ним последовали и остальные. Наверное, он попросил всех оставить ее и Ричарда вдвоем. Ее и Ричарда… Господи! А он, Ричард, вдруг отошел от нее, запер дверь, повозившись с замком, и вновь вернулся к ней.

-Мэри?

Она подняла зареванную свою физиономию, понимая, как она сейчас, припухшая от слез, выглядит, и смущенно улыбнулась.

-Ричард! – прошептала она. И вдруг, повинуясь всем своим чувствам, так долго, столько лет копившимся у нее в груди, крикнула. – Ричард!!

Вздохнула глубоко и упала к нему в объятия. И он целовал ее лицо, шептал что-то, глядел ей в глаза, словно, радостно узнавая в ней ту, что давно искал. Как она только сознание не потеряла?!

И снова, точно, в беспамятстве, она шла за ним из гримерки, до машины, ждавшей у подъезда Олимпийского. Только, наверное, здесь она начала приходить в себя и осознавать реальность, в первый раз в ее жизни, так похожую на сон и заставлявшую верить, радоваться. Она вдруг вспомнила, как приехала сюда на пожарной машине, еще и не подозревая, что через каких-нибудь полчаса выйдет отсюда об руку с человеком, даже приблизиться к которому не мечтала. И Маруська счастливо и спокойно, наконец, улыбнулась, нашла ладонь Ричарда, лежавшую у нее на плече, и тихонько ее пожала. Подняла лицо и увидела его улыбку. И он говорил что-то шедшему рядом Брэндану, тоже спокойный, веселый настолько, что улыбался всем, позволил собравшимся фанатам подойти и взять автографы, не отпуская при этом ее ладошку, прятавшуюся у него в сгибе локтя. Кто-то фотографировал их, она тоже улыбалась в объектив, подозревая при этом, какое у нее получится лицо. Жуть просто после всех ее слез, и волосы не причесаны! Ей и в голову не могло прийти, какой хорошенькой ее видели сейчас все! Счастливая, стоявшая на пороге еще большего счастья, девушка, о которой заговорят уже ночью все таблоиды и сайты, все, кто видел и увидит в записи этот концерт… Она подумает об этом потом. Но сейчас она стояла об руку с самым притягательным для нее из всех мужчин на земле, и глаза ее светились так, что любой фотограф сочтет за великую удачу сфотографировать их…

А когда Ричард привел ее в свой номер, они оказались вдруг в полной тишине. Полумрак, освещаемый лишь мягким ночником в спальне. Ричард посадил ее на кровать, несколько секунд глядел ей в лицо, провел ладонью по ее лбу, убирая непослушную челку. И снова его взгляд, точно гладивший ее по сердцу. Встрепанному, взволнованному, снова готовому плакать. Ричард долго смотрел на ее, вглядывался в ее лицо, и Маруська видела, как меняется выражение его глаз. Она, точно, читала с них – радость, легкая грусть, даже озабоченность, волнение и нежная, такая долгожданная его улыбка. Улыбка не на камеру, не для тысяч глаз на стадионе, даже не для друзей! Только для нее одной. Одной-единственной здесь, в спальне гостиничного номера с тепло горевшей лампой на прикроватном столике. Крохотная точка на всей огромной земле, соединившая их, таких далеких столько лет…

Он провел кончиками пальцев по ее щеке, его рука скользнула ей на затылок и притянула ее голову к его груди. Маруська осторожно, нежно обняла его, всем телом чувствуя эту минуту, это ощущение невероятной, но совершенно реальной его близости. Ричард сказал что-то своим сипловатым голосом, она не понимала, потому что, слушала его голос, звучавший сейчас прямо у ее уха. Он отстранился немного, взглянул ей в лицо и улыбнулся. Поднялся с кровати, придержав ее плечо – мол, не вставай, не двигайся! – и вышел из спальни. Через минуту он вернулся с бутылкой коньяка и парой маленьких рюмочек. Поднял брови – будешь? Она улыбнулась, дернула плечиком и растерянно кивнула. Как это будет выглядеть? Не успела оказаться здесь, рядом с ним, и уже выпивает! Да не какое-то легкое винцо, а крепкий коньяк. Но, кажется, Ричарда это нисколько не смутило. Наоборот, он даже обрадовался, показал большой палец правой руки и налил коньяк в рюмки. Маруська поняла, что он просто хочет снять лишнее волнение, напряженность. С нее, да и с себя, наверное, тоже. А Ричард снова присел рядом, протянул ей рюмку и тихонько чокнулся с ней. Они выпили, Маруська едва не задохнулась, но ни закусить, ни запить было нечем. Она покраснела, откашлялась, а он, уже смеясь, наверное, над ее неумением пить крепкие напитки, привлек ее к себе и нежно, чувственно коснулся губами ее губ. И вдруг прильнул к ней так, что сердце ее зашлось, целовал, забирая ее, выпивая и напаивая. Она тихонько застонала, не в силах вынести его губы, его еле сдерживаемую страсть. Но он прижал палец к губам.

-Тс-с!

Помахал им перед ее лицом и, улыбнувшись, покачал головой. И она поняла – не сейчас!

-Мэри!.. – Ричард присел у ее колен на корточки, положил ладонь на ее руку. – Для начала мы пойдем ужинать, — Ричард вздохнул, — и потом сможем поговорить обо всем… Милая, прости меня! Я не понимаю, что происходит со мной, что вообще произошло, хотя… хотя сам шел к этому и сделал все, что бы ты нашлась… Я даже говорить толком не могу! И это я!! Но ты привыкай…

-Привыкать? – вырвалось у нее. – К чему?

Ричард вздохнул, опустив голову и качнув ею, погладил ее по волосам, вставая и подавая ей руку.

— Ко мне, к моему характеру…А как ты собиралась жить со мной в Британии?!

Маруська покраснела, смутившись того, что поняла сейчас, не смотря на его растерянность и сумбурную речь, того, что услышала от него самого — что встреча эта сейчас не просто Чудо, не просто удивительное событие, которое способно прекратиться в любой момент, оттого, что Ричарду пора будет возвращаться домой. Он забирает ее, он приехал за ней! И тут она не выдержала и опять заплакала.

-Ты… ты хочешь забрать меня отсюда? Навсегда забрать?!

Она держала его за руку, боясь его реакции и на ее слезы, и на очередной глупый вопрос. И ее ладошка дрожала.

Да, возможно, будь Ричард сейчас моложе лет на тридцать – тридцать пять, ее жалкий вид, ее неверие или непонимание его желаний, ситуации, смогли бы вывести его из себя. Всякое бывало. Молодой красавчик, любимец женщин, «звезда» молниеносно вспыхнувшей на рок-олимпе группы, Ричард порой и сам бывал несносен, и других не всегда понимал и жалел. С женщинами всегда был обходителен, но до определенного момента – избыток внимания в некоторой степени отразился на нем, чего уж греха таить! Но сейчас, убеленный сединами, переживший не одно разочарование в жизни, потерю Эдди Дэймонда, неоднократно пожалев о многих и многих своих поступках, Ричард видел перед собой еще такую молоденькую для него женщину, так долго мечтавшую о нем, прорвавшуюся через огромное расстояние, через целую пропасть всего, что их разделяло, только силой своей любви к нему. Она плакала перед ним, она еще не поняла, что собственно, произошло, а главное – как?! И она так боялась снова его потерять, что задавала совсем детские вопросы, надеясь хоть за что-то зацепиться своим измученным разочарованиями сердцем! Как же сердиться на нее?!.. Да кто бы ему вложил в уста хоть что-то разумное сейчас!.. И он взял в ладони ее лицо, утер пальцами слезинки с ее щек и сказал:

-Мэри, девочка моя, тебе придется теперь быть со мной. Да? Ведь то, что произошло, может закончиться только так! И это логично, правда? Ты будешь жить в Британии со мной, ты будешь… ладно, об этом мы потом поговорим. Сейчас, перед ужином, запомни одно – я приехал за тобой, я заберу тебя, что бы жить с тобой. Да? Ты согласна?.. Господи, я ведь даже не удосужился спросить, хочешь ли ты этого! Может, не хочешь? А?

Он улыбался ей, но сердце его дернулось от ужаса – а ведь правда, вдруг она не хочет?! Но тут же отпустило – ее глаза засветились, как у ребенка, которому пообещали вместо того, чтобы ложиться спать – пойти в ночной поход.

-Ричард… Ричард, господи… — лепетала она, сияя, плача и невольно гладя его по груди.

-Конечно, согласна! – шутливо рявкнул он. – Я тебя и не отпущу больше никуда! Отсюда, из этого номера, только со мной, только за руку и только в самолет «Британских Авиалиний»! До Лондона! Ясно?

И она счастливо засмеялась. Как же хороши, как томительно прелестны были сейчас ее глаза! У Ричарда едва сердце не зашлось. Старый идиот! Но может быть, он, наконец, заслужил свое счастье? Настоящее счастье… Господи, так поздно! Но все-таки, лучше поздно, чем никогда. Только бы… Но об этом они поговорят потом. Сейчас все должно быть радостно, не омрачено никакими сомнениями, от которых просто так не отделаешься, конечно, но сейчас пусть они уйдут!

-Я переоденусь, если ты не возражаешь? – Ричард погладил ее по плечу и подошел к гардеробу.

-Я подожду в гостиной, — улыбнулась она.

-Да? Точно хочешь выйти? – он лукаво усмехнулся и подмигнул ей.

-Ты заставляешь меня смущаться!

Ричард картинно вздохнул.

-Что ж…

Тогда Маруська подошла к нему, расстегнула его рубаху и прильнула губами к его груди. Она целовала его, и тепло его кожи, ее запах… Маруська едва сознание не потеряла!

Ричард стоял ни жив, ни мертв от этой неожиданной ее ласки, чувствуя только одно – он безумно ее хочет и именно ее он ждал всю жизнь! Одно лишь прикосновение ее губ, и он горит весь… А она нежно, медленно целовала его грудь.

-Мэри… Мэри… — прошептал он.

Маруська подняла лицо, улыбнулась и, вздернув брови, указала пальчиком на дверь. Ричард вздохнул и кивнул. И тогда она приподнялась на цыпочки, чмокнула его в усы и исчезла за дверью. А прислонившись к ней спиной, выдохнула и закрыла глаза. Совсем осмелела! Окончательно!.. Или коньяк так подействовал. Но если бы не этот ужин… Маруська вздохнула, подхватила свой рюкзачок и нашла ванную комнату, что бы хоть чуть-чуть привести себя в порядок и отдышаться.

Господи, на какого-же она чертика похожа! В огромном зеркале ванной комнаты отразилось что-то совершенно жуткое – взлохмаченные темные ее волосы, уже потерявшие свежесть и легкость, видимо, после всех ее сегодняшних приключений, косметика вообще в отвратительном состоянии. Спешно порыскав в рюкзачке, Маруська стерла влажной салфеткой старый слой пудры, напудрилась немного заново, подправила тени и кое-как привела волосы в порядок. А проделав все это, набрала побольше воздуха в легкие, медленно выдохнула и закрыла на секунду глаза. Снова поглядела на себя и, как ни странно осталась собой довольна. То ли лампы светили здесь с удачной стороны, то ли зеркало не такое кривое, как у в квартире у Славика… У Славика. Интересно, что он думает сейчас, что делает? Напился, скорее всего. А ведь у него еще ее вещи. Да, нужны ли они ей теперь?!.. Господи, неужели вот это сейчас все правда?! Неужели она сейчас на самом деле стоит в ванной комнате дорогущего отеля, а в нескольких метрах от нее… Ричард Тайлер?! Может…