Сотовый Рэя-Тайгера был намеренно им отключен. Его никто не заставил отдать его, никто не запрещал пользоваться им в стенах следственного изолятора, в котором содержали Мэри. Рэй сам отключил его, что бы никто и ничто не отвлекло его. Потом, все потом, даже если позвонит отец. Ждать осталось недолго и уж сегодня ему будет, что рассказать Ричарду Тайлеру!
Сам вид здания изолятора в этом жутком захолустье привел Рэя-Тайгера в ужас. Но хотя бы то, что при предъявлении нужных документов к нему проявляли уважение и внимание несколько успокаивало. Он спасет Мэри, он выволочет ее из этого кошмара и это главное!
-Мистер Рэймонд Тайлер? – в комнату, где Рэю-Тайгеру предложили подождать, вошел высокий мужчина с очень серьезными и почему-то грустными глазами. Рэй-Тайгер поднялся и протянул незнакомцу руку.
-Да, это я. С кем имею честь?
-Меня зовут Сергей Черкасов, я – следователь, который ведет дело Марии Усольцевой. Очень приятно, мистер Тайлер!
И Черкасов даже как-то почти сердечно пожал руку Рэя-Тайгера.
-Вас сейчас проведут к Марии. Она больна и мне удалось получить разрешение устроить вам свидание прямо в палате, где она находится. Надо сказать, если бы не тот факт, что теперь она – полноправная гражданка Великобритании, у меня вряд ли это получилось. Вовремя, мистер Тайлер, очень вовремя ваш отец добился для Марии такой важной вещи, как ваше британское гражданство! Это полдела, как я думаю. Теперь для Марии можно будет добыть лучшего адвоката, да и мне, возможно, удастся кое-что сделать…
-В каком смысле, мистер Черкасов? Простите, но для меня важно знать абсолютно все, что касается дела Мэри, вы же понимаете!
-Хорошо. Уверен, вы в курсе того, что с ней произошло, и я ни на минуту не сомневаюсь в ее словах. Но нам необходимо, что бы эти ее «друзья» разговорились. Как только они выложат всю правду, я думаю, Марию отпустят и без суда. И именно потому, что теперь Мария является подданной ее Величества Королевы Великобритании. Международный скандал или попросту защита Марии соответствующими службами ее государства – это, знаете ли, мистер Тайлер, совсем немало, что бы продолжать лгать! За это можно лихо поплатиться, и если у них хватит мозгов, они скажут правду и укажут на истинного виновника произошедшего.
-Но мы и так, практически, знаем его, а вернее, ее имя! – воскликнул Рэй-Тайгер.
-Я уверен, вы понимаете, что это еще надо доказать! Просто сейчас вы слишком взволнованы сильнейшим желанием поскорее помочь Марии, а значит, и вашему отцу. Надо еще немного подождать, пока я смогу допросить этих людей. А я постараюсь сделать это как можно скорее, уверяю вас!
-Спасибо, сэр! – с чувством произнес Рэй-Тайгер. – Но мы можем пройти к Мэри?
-Да, разумеется!
-Мэри? – Рэй-Тайгер осторожно подошел к койке, на которой под жиденьким одеялом в сером, простиранном до дыр пододеяльнике спала Мэри. Изо всех сил он старался не замечать сейчас всего, что ее окружало здесь, этой вонючей смеси хлорки и лекарств в затхлом воздухе, этого грязного пола, кошмарного оконца и такой жалкой, с отбитой эмалью кружки с остатками чая на тумбочке у кровати.
-Мэри, проснись, пожалуйста! – позвал он уже громче, и веки ее дрогнули, глаза открылись, затуманенные сном и перенесенными страданиями.
Она не узнала его поначалу, всматривалась в его лицо, беспомощно мигая и пытаясь приподняться.
-Нет-нет, погоди, я помогу тебе сесть! – воскликнул Рэй-Тайгер и приподнял ее, подсунув под спину подушку.
-Рэй?! – еле слышным голосом прохрипела Мэри. – Рэй-Тайгер, это правда ты?? О, Рэй!!
Слезы хлынули из ее глаз.
-Рэй, где Ричард?? Он с тобой, Рэй??
Рэй-Тайгер схватил ее за руку.
-Не плачь, Мэри, прошу тебя!.. Он в Лондоне, он еще не очень хорошо себя чувствует, но ты же понимаешь, это не то, что могло бы его остановить! Он остался с Келтоном, потому что, мы не знали, чем обернется эта поездка и стоит ли обрекать малыша на какие-то неудобства. Кроме того, готовится турне по стране, концерты, которые важны и для его поклонников, и для него самого. Ты же понимаешь это больше, чем кто-либо другой. Ведь правда? Правда, Мэри?
Рэй-Тайгер видел, какая боль исказила ее взгляд, как разочаровала невозможность увидеть Ричарда прямо сейчас или хотя бы узнать, что он в Москве, что приехал за ней. Мэри опустила взгляд, утерла слезы и снова поглядела на него.
-Да… — прошептала она. – Да, Рэй, я понимаю. Он не может бросить людей, не может никого подвести. Это Ричард Тайлер, мне ли этого не знать!.. Прости, Рэй, я неважно себя чувствую и возможно, не очень себя контролирую… Господи, я так ждала его, я так боялась, что больше никогда его не увижу!
Ее прорвало.
-Что он думает обо мне? Рэй, он… он простил меня?
-Мэри, ты должна сейчас понять и запомнить, что если я здесь, то это не только потому, что я так захотел. Он рвался сюда, он ждет тебя и страшно переживает то, что уехал тогда. Это он ждет прощения, ОН, Мэри, тот Ричард Тайлер, который по-прежнему для тебя недосягаемая «звезда». Он твой, Мэри! И это говорю я, его сын, который мог бы ревновать и злиться. Но я тоже люблю его, я уважаю его и его желание быть счастливым, его выбор. Ты… ты мне нравишься, Мэри, мне нравится то, что ты с отцом, именно ты!.. – Рэй-Тайгер выдохнул. – Я знаю, ты хочешь правды, ты не очень веришь всем этим моим уверениям, боясь, что я попросту пытаюсь тебя успокоить, и только отец, сам отец смог бы это сделать. Господи, я все понимаю, Мэри!.. Где твое кольцо?
Мэри застонала и снова заплакала.
-Ох, Рэй!.. Я потеряла его… Я не знаю, как это могло случиться.. Да я вообще не понимаю, как я могла все это допустить!!
-Тише, Мэри! Только не переживай так! Все будет хорошо, я уверяю тебя и никто, а главное – отец, ни в чем тебя не обвиняет. А что бы ты поверила… вот, Мэри, держи!
И от волнения не очень ловко покопавшись в карманах джинсов, Рэй-Тайгер достал из кармана маленькую скромную коробочку синего бархата, открыл ее и поднес Мэри.
-Это передал он, Мэри. Это передал Ричард Тайлер для тебя! Слышишь? Возьми его, надень на палец и больше никогда не снимай! Но сначала прочти надпись на ободке.
Дрожащими пальцами, изо всех сил утирая не унимавшиеся слезы, Мэри вынула из коробочки кольцо, точную копию того, что пропало, того, что она так долго и отчаянно оплакивала, ибо оно столько раз придавало ей силы. Ярко-голубой аквамарин, так похожий цветом на глаза Ричарда, сиял даже в тусклом свете больничной лампочки. Кое-как справившись со слезами, Мэри повернула его к себе ободком и прочла: «Люблю. Твой навсегда. Ричард Тайлер».
-О, Ричард… мой родной…
И Мэри разрыдалась так, что Рэй-Тайгер уже хотел вызвать врача, испугавшись за ее состояние.
-Мэри!
И тут она улыбнулась. Сквозь слезы, сквозь все, что столько времени корежило болью и ужасом ее сердце.
За такую улыбку можно все отдать!… – подумалось Рэю-Тайгеру. И он в который раз утвердился в своем понимании выбора отца. Только она может лишь вот этой улыбкой убить любые слезы, и свои, и того, кого любит.
-Ничего, Рэй… — всхлипывая и успокаиваясь, пролепетала она. – Ничего. Это только слезы… Я очень люблю его, Рэй!.. А телефон? Телефон у тебя с собой? Может, можно позвонить ему?
-Телефон у меня с собой, Мэри… но у меня есть еще кое-что для тебя!
Рэй-Тайгер снова поднялся и достал из кармана джинсов новенький сотовый телефон.
-Вот, держи, это для тебя. Отец сам выбирал.
Дрожащими руками Мэри приняла телефон из рук Рэя-Тайгера и подержала в ладони.
-Но Рэй… Я попросила с надеждой позвонить, но теперь не уверена, что отсюда мне это можно.
-Похоже, я смогу сегодня завалить тебя радостными сюрпризами! Самый важный я оставил напоследок.
Она улыбнулась в первый раз широко и не сквозь слезы.
-Ты похож на своего отца, Рэй! Ты умеешь радовать… Что это за сюрприз? О, если бы твой отец мог сейчас войти в эту дверь! – вздохнула она.
-Отца ты увидишь точно и очень скоро. Гораздо скорее, чем ты думаешь! А теперь слушай внимательно – ты теперь, Мэри, подданная ее Величества Королевы Великобритании Елизаветы Второй, которая лично позаботилась о том, что бы это случилось и как можно скорее. А поскольку это теперь свершившийся факт и наш изумрудный остров теперь твой законный дом, ты даже здесь сможешь пользоваться некоторыми привилегиями. Правда, недолго.
-Что??.. – Мэри задохнулась от неожиданности и в ее глазах снова заблестели слезы. – Что ты говоришь?! Я – гражданка Великобритании?? Это правда??
-Абсолютная правда! Все твои новые документы сейчас у отца и завтра, вернее, уже сегодня вечером я полечу в Лондон за ними. Отец ходил на прием к ее Величеству и просил сделать для тебя исключение ввиду сложившихся обстоятельств. Слава Богу, папа и впрямь настоящая «звезда» — ему, видимо, Елизавета не смогла отказать… И снова мне придется отговаривать его ехать сюда! Ты не представляешь, как он рвется сюда, каким бешеным огнем горят его глаза! Бешеным и горестным. Ты вот спрашивала о возможности поговорить с ним, а он… Ты только пойми правильно, Мэри! Он не хотел бы разговаривать с тобой по телефону.
Мэри оторвала глаза от своего новенького сотового и улыбнулась мокрыми глазами.
-Я понимаю, Рэй. Ричард послал сотовый с тобой, что бы, если ты передашь его мне, ему твердо знать, что я нашлась и в самом крайнем случае на связи. А что бы поговорить, нам видеть друг друга надо. Хотя… — она улыбнулась еще светлее и нежнее, — когда мы вместе, нам и слов не надо! Господи! – прошептала она, – Какое счастье, Рэй! Какое счастье!..
-Тем не менее, ты все еще здесь, и пока твой следователь не расколол твоих «дружков», положение твое не слишком завидно. Но я сказал, что пользоваться здесь привилегиями тебе придется недолго. Это я о том, что скоро тебя перевезут отсюда в Москву, туда, где содержатся иностранные подозреваемые. Там и условия получше, и лечение качественнее. Как ты себя чувствуешь?
-Словно катком переехало! – усмехнулась Мэри. – В груди болит. Температура то и дело поднимается. Пневмония…
-Я позабочусь, что бы у тебя был хороший врач… Теперь о телефоне. Пользоваться им тебе и в самом деле, придется нескоро. Даже при условии, что ты теперь гражданка Великобритании. Но пока это так, ты сможешь посмотреть видео, которое закачано в телефон отцом. Он туда напихал много чего, как я понял! Но тебе, хотя бы веселее будет.
-А можно я посмотрю потом, когда ты уйдешь?
Рэй-Тайгер расхохотался.
-Господи, ну, конечно же! Ты будешь плакать, ты будешь смеяться от радости и тебе не хотелось бы, что бы кто-то наблюдал за этим. Я понимаю!
-А когда ты прилетишь?
-Как можно скорее, ближайшим рейсом!.. Что мне передать отцу?.. Хотя, что я спрашиваю?! Ответ в твоих глазах.
-Ох, Рэй! Я хочу позвонить ему, я хочу все ему сказать!.. Но я… я боюсь.
-Ты и боишься?? Я не верю!.. То есть, я понимаю – эти гудки в тишину, а потом внезапно его голос и ты плачешь, не зная, что сказать. Мэри, он тоже страшно переволнуется, возможно, тоже заплачет. Господи, да ты же ближе ему, чем кто-либо в этом свете! Ни я, ни Милисента, ни даже Келтон – мы только его дети, но ты… Ты что-то особое, кто-то… Ты просто часть его самого, о которой он просто не знал много лет. Его половинка, как говорят. Чего же тебе бояться?!.. Только помни, что звонить тебе не очень-то можно. То есть, можно, но по идее, в присутствии кого-то из охраны или того же следователя. Я точно не знаю. Но здесь не камера, здесь, я думаю, охрана не такая строгая, да и если тебя застукают, отобрать телефон они не имеют права. Во всяком случае, когда узнают, кто ты есть.
-Хорошо, я буду осторожна.
-Ты только подожди часок, другой после моего ухода, что бы я успел позвонить отцу и предупредить, где ты есть, и о том, что долго разговаривать у тебя пока нет возможности. Да что бы сам пока не звонил.
-Так он ничего не знает?! – ахнула Мэри, и сердце ее камнем упало от ужаса. – Но если Ричард узнает, что я в тюрьме, что меня подозревают, Бог знает, в чем…
-Не волнуйся, я все ему объясню! Тебе совершенно нечего бояться, уж поверь мне… Знаешь, помню, в детстве я, может быть, единственный раз за всю свою жизнь серьезно проштрафился перед отцом.
-Что же ты мог такого натворить?? – искренне удивилась Мэри, помня, что Ричард рассказывал о Рэе-Тайгере и Милисенте. Скорее, младшая сестра всегда считалась главной хулиганкой в доме, но не увалень-Рэймонд!
-Собственно, ничего особенного – мы с мальчишками полезли в сад одного из соседей за яблоками. Своих-то дома не было! – усмехнулся Рэй-Тайгер. – Нас поймали – там собаки сторожили и нас просто загнали в угол. Хозяин вызвал полицию, нас отвезли в участок, ну и спросили, кто наши родители. Все, насупившись, молчали в надежде, что так не придется получать тумаков от отцов. А мне взбрела в голову самая большая глупость – я с воинственной гордостью заявил, что мой отец – никто иной, как сам Ричард Тайлер, ударник знаменитого «Королевского Креста». И я не просто заявил это, меня угораздило пригрозить, что если он узнает, как с нами здесь обращаются, им всем не поздоровится!
Мэри невольно расхохоталась. Рассмеялся и Рэй-Тайгер.
-Да-да, теперь это кажется смешным. Но тогда я просто опозорил своего отца. Нет, не смертельно, конечно. В полиции тоже посмеялись, позвонили ему и попросили забрать меня. Как, собственно, поступили и со всеми остальными горе-воришками. Кажется, еще и штраф пришлось заплатить… Но дело ведь не в этом! Я дал понять всем, что мой знаменитый отец покроет мое воровство, да еще устроит скандал в мою защиту! Я выставил его идиотом… Мой сопливый возраст несомненно оправдывает мой проступок и отец, как, собственно, и все остальные, это поняли. Но то, что я посчитал папу способным на это, то, что я не раскаивался, а угрожал его именем… Отец был вне себя! Всю дорогу до дома он молчал, а я трясся от страха, видя, как он бледен от гнева, как он еле сдерживается, что бы не выдрать меня прямо посреди дороги… Он вывел меня тогда из машины во дворе дома, повел было на крыльцо, но внезапно остановился и присел передо мной на корточки. Я замер от страха! А он… он вдруг обнял меня и тихо заговорил:
— Рэй… — сказал он, — Рэй-Тайгер… Так прозвал тебя человек, дружбой с которым я буду гордиться до конца дней своих.
-Эдди Дэймонд?
-Именно, сын. Он очень любил тебя!.. А сегодня ты предал его, сегодня ты осквернил его память, возомнив, что я, его друг, именем нашей группы, ее славой покрою твой позор. Ты понимаешь, о чем я говорю?
-Д-да… — пролепетал я тогда.
-Я тоже очень люблю тебя и, действительно, готов порвать любого, кто тебя обидит, пока ты сам не сможешь за себя постоять. Да и потом тоже… Я не стану тебя наказывать, потому что, уверен, что боясь расправы, а теперь и услышав то, что я сказал об Эдди, ты уже сам все понял и сам себя наказал.
Он обнял меня еще крепче.
-Есть вещи, парень, гораздо сильнее любого наказания. Помни, что я люблю тебя, вот и все.
Рэй-Тайгер вздохнул.
-И я помню эти его слова, его голос в тот момент по сей день… Мой отец очень любит тебя. И даже если ты была бы виновата, это сильнее. Тут немного другая ситуация, но ты тоже должна всегда помнить – он любит тебя. Он очень тебя любит!
Мэри снова плакала, точно, услышав этот рассказ о Ричарде, почувствовала его рядом, точно, любовь ее к нему усилилась после откровения Рэя-Тайгера. Хотя, куда уже сильнее!.. Она так гордится им, так гордиться его любовью к ней!
-Прости… Прости, Рэй! Я все плачу и плачу… Но это от счастья! Мне было так плохо без него здесь, так ужасно при мысли, что все кончено, что ничего больше нет у меня, кроме горя… Ты все-таки, ухитрился привести его с собой, Рэй-Тайгер!
И Мэри сжала в руке кольцо, а потом быстро надела его на безымянный палец левой руки. Рэй-Тайгер снова схватил ее ладонь.
-Именно так, Мэри, именно на этот палец! И не дай Бог тебе предстать перед отцом без него или надев его на другой… А что врачи говорят?
-У меня серьезная пневмония, которую никак не могут до конца победить…
-Что ж, — Рэй-Тайгер обернулся на все это время молчавшего Черкасова, — я надеюсь, что теперь Мэри можно будет перевести в какое-то более удобное место, где ей смогут оказать самую лучшую помощь?
-Боюсь, не так скоро, мистер Тайлер. Для начала вам следует как можно быстрее доставить сюда новые документы Марии. Потом придется подождать, пока наша бюрократическая машина раскрутится. Ну а я со своей стороны постараюсь как можно скорее разобраться с теми, кто подставил Марию под весь этот ужас.
-Ты потерпишь? Ты сможешь еще подождать?
-Я прошу тебя, Рэй, я заклинаю тебя всем, чем только можно – ни слова Ричарду о том, что здесь со мной происходит! То есть, я понимаю, ты расскажешь ему о моем аресте – иначе, видимо, нельзя, но о моей болезни не говори ничего, молчи о том, что видишь здесь. Сбереги его сердце, Рэй-Тайгер! Ему и так досталось по моей вине, и я никогда себе этого не прощу. Но пусть Ричард думает, что кроме содержания под стражей ничего ужасного не происходит. Ладно? Соври, что хочешь – сейчас это просто необходимо, пока я далеко, пока я не могу обнять его, пока он не почувствует меня рядом, настолько рядом, что бы уже не думать о том, что произошло. Понимаешь, Рэй?
Рэй-Тайгер погладил ее ладонь, проведя пальцем по камню на кольце.
-Они здесь не отберут его у тебя?
Мэри посмотрела на Черкасова, и тот поднялся со своего стула, подошел к ее кровати.
-Нет, Мария, не отберут. Я лично распоряжусь, что бы к тебе отнеслись особо. Да, пока твоих новых документов еще нет, но мне они поверят.
-Спасибо… Как вас по имени-отчеству?
-Вам надоело называть меня «гражданин следователь»?
-После всего, что вы сделали для меня… Вы поверили мне, вы нашли мою подругу, вы заботитесь обо мне, насколько это возможно. Мне бы хотелось, если это конечно, можно, называть вас по-человечески.
-Сергей Николаевич. Меня зовут Сергей Николаевич… Но ведь я не называю вас по отчеству.
-А мне можно было бы называть вас просто Сергеем? – улыбнулась Мэри.
-Вот так, в палате, без присутствия посторонних – можно. А в иных ситуациях пока все-таки, «гражданин следователь». Не стоит показывать всем, что у нас с вами несколько иные отношения, чем чисто официальное общение между следователем и подследственной. В ваших же интересах, Мария. Вам ясно, о чем я говорю?
-К сожалению, да…
-Что же, мистер Тайлер, нам, наверное, пора сворачивать это свидание. Не стоит дразнить начальство, пока документы Марии еще далеко. У меня, конечно, здесь есть некоторые полномочия и возможности, но пока надо бы осторожнее.
-Да, я понял…
-Рэй! – вскричала Мэри, не сдержавшись. – Рэй, господи!
И ухватила его за руку. Рэй-Тайгер поразился, как резко она вдруг побледнела.
-Мэри! Мэри! Ну, что ты?!
Она закрыла лицо ладонями.
-О, боже, прости меня, Рэй! – прошептала она. – Прости… Ты уйдешь сейчас, и я снова останусь одна. Я как-то сказала, что твоя рука – это рука твоего отца. И когда я перестану чувствовать ее, он снова окажется так далеко, что и не докричаться… Да, да, я знаю, что где бы он ни был, он со мной, и я знаю это лучше, чем кто-либо другой. Но… это так тяжело, Рэй!.. Ты все-таки, пообещай мне, что ни за что не расскажешь ему, как мне плохо здесь, не расскажешь о моей болезни, о моих бесконечных слезах!
-А ты думаешь, он не знает?! – тихо произнес Рэй-Тайгер. – То есть, он может и понятия не иметь о твоем диагнозе, но всю твою боль, всю твою тоску он чувствует, как свою. Ты не видела его в последние дни — ты бы знала! Но я обещаю тебе все, что ты просишь. Обещаю, потому что, тоже люблю его, потому что, видел, чего стоило ему тогда потерять тебя, решив, что ты погибла. Он едва не умер! Имя твое крикнул, и сердце его остановилось… — голос Рэя-Тайгера сел при воспоминании о тех минутах. – Датчик запищал так длинно, тоскливо… Все знают этот писк, уничтожающий надежду – с ним приходит смерть…
Мэри глядела на него расширившимися от ужаса глазами, побледнев еще больше, словно, это не воспоминание прошедших дней, страшное, но уже не отражающее действительность. Все прошло давно, и после была радость, была встреча и столько ночей вместе, столько дней рядом, столько близости и тепла, восторга и нежности!.. Но сейчас она ясно вдруг представила весь непереносимый ужас той минуты, и боль сжала ее сердце в кулак, не давая продохнуть.
-Ричард… — прохрипела она и закашлялась. – Мой… Ричард…
-Нет, Мэри, нет! – Рэй-Тайгер, точно, опомнился. – Ну, вот что я наделал!
Черкасов быстро налил воды из графина и передал Рэю. Тот подал стакан Мэри и та с трудом выпила.
-Прости, Мэри! Я не должен был этого говорить, но я даже и подумать не мог, что это так подействует на тебя – ведь все давно прошло… Я только хотел еще раз дать тебе понять, как сильно папа любит тебя, и что я не смогу обмануть тебя и нанести ему еще удар… Я обещаю, Мэри! Но теперь мне пора. Еще надо позвонить отцу, он ждет. Боюсь, что так и не выпускает телефон из рук!
Рэй-Тайгер поднялся, но наклонившись, быстро поцеловал Мэри в лоб.
-Представь, что это отец. Хотя бы не мгновение, Мэри! Он, конечно, зацеловал бы тебя до смерти, стоило бы ему оказаться здесь, но я знаю, как бы он хотел сейчас, что бы я передал тебе хотя бы эту малость. Жди, Мэри, потерпи еще немного, и вы будете вместе!
Она улыбалась ему с еле сдерживаемыми слезами в воспаленных болезнью глазах. Бледная, изможденная, с черными кругами под глазами, с растрескавшимися губами… Нет ее красивее! Так тяжело уходить, оставлять ее здесь! Нет, что бы схватить ее и прямо на руках – чего она сейчас весит?! – вынести отсюда подальше, спрятать где-нибудь в теплом, уютном месте или сразу в самолет и к отцу!.. Она не знает, как и ему трудно придется ждать, пока ее можно станет увезти в Великобританию. Она все еще плохо верит в то, как много значит ее существование на этом свете. Так много, Мэри! Так много… Он достаточно видел в этой жизни красивых, удивительных, просто потрясающих вещей. Спасибо отцу – Рэю-Тайгеру довелось поездить по миру, повидать стольких замечательных людей и мест, но и по сей день, сколько бы ни прибавлялось впечатлений, он знает твердо лишь о двух истинных Чудесах – явлении миру «Королевского Креста» и Эдди Дэймонда в нем, их потрясающей музыки. А второе – она, Мэри, ее удивительная любовь к Ричарду Тайлеру. Удивительная, быть может, именно потому, что зародилась на тех песнях, что слушала Мэри столько лет. Но теперь эта любовь сберегает Ричарда Тайлера, возвращая людям хотя бы часть утерянного Волшебства. Хоть малую толику того солнечного тепла, что лилось от тех песен, от голоса Эдди!.. Ты выживешь, Мэри, ты вытерпишь и на этот раз, ты все равно, иначе не сможешь. Отец прав – есть на этом свете вещи, сильнее любого наказания, любых страданий. И он знал тогда, что говорил. Ибо Эдди Дэймонда уже отняли, и Рэй-Тайгер готов был поклясться, что отец на многое решился бы, многое готов был бы перетерпеть, явись ему возможность вернуть Эдди, вернуть то золотое время, когда все только начиналось, когда Волшебство искрилось и играло подобно молодому вину в их душах, еще вероятно, и не способных понять всерьез, что же с ними такое происходит, что они так беспечно несут в мир… Ты вернешься, Мэри, ты не сдашься – ты знаешь, какое счастье ждет тебя…
И точно, прочитав его мысли, Мэри утерла слезы кулаком и улыбнулась чуть увереннее.
-Я постараюсь больше не плакать, Рэй. Ради него. Просто ради него… Ведь с ним еще и Келтон… С ним все в порядке, Рэй? Он не болеет? Нет? Я дурная мать! Спрашиваю о сыне в последний момент.
-С ним все хорошо, Мэри и ты самая замечательная мать из всех, что я знаю, уж поверь! Ты может, и не замечала, но мальчик весь светился при твоем появлении. Он кроха еще, но он прижимается к отцу и его глазки так серьезны, словно, понимает он все и тоже ждет тебя.
-Но кто же ухаживает за ним? Ричарду не справиться одному.
-Нянька. У Келтона есть нянька… Вроде, ничего. Она ладит с ним и мальчик всегда сыт и ухожен, не волнуйся.
-Думаешь, он узнает меня? Он вспомнит, Рэй?
-Уверен!.. Знаешь, я может, и немного видел маленьких детей, но мне сдается, Келтон – удивительный ребенок. С ним общаешься и чувствуешь такую нежность к нему! Я очень его люблю, Мэри. Очень! Да его все любят и никогда не оставят.
-Хорошо… — вздохнула Мэри и легла на подушки. Похоже, ей становилось хуже. Она побледнела еще больше, и ее лоб покрылся испариной.
-Идите, мистер Тайлер. Мне кажется, надо позвать врача – что-то не так. Как вы, Мария?
-Ничего… Бывало хуже… Рэй-Тайгер! Руку, Рэй, пожалуйста!
И он подал ей руку. Мэри схватилась за его ладонь, прижалась к ней щекой и замерла так на несколько секунд. Отпустила. Рэй-Тайгер еле сдерживался от слез.
-Иди, Рэй… Иди… Передай ему это… Передай…
И она потеряла сознание.
Рэя-Тайгера поспешно выставили из палаты. Он пятился по коридору в сопровождении охранника, пытаясь услышать, понять, что там происходит с Мэри, но каменная физиономия человека в форме заставила Рэя-Тайгера дойти до проходной, где его и нагнал Черкасов. Рэй-Тайгер ухватил его за рукав, хоть тот и не пытался от него убежать.
-Что?? Что с Мэри?? Да говорите же, сэр, не молчите!
-Отойдем в сторонку, мистер Тайлер, — пробормотал Черкасов, оглядываясь и, в свою очередь, беря Рэя-Тайгера за локоть.
Они вышли в холодный, пасмурный день и Рэй-Тайгер невольно поднял воротник своей теплой куртки.
-Не волнуйтесь так, мистер Тайлер…
Черкасов достал сигареты и хотел вынуть одну, но Рэй-Тайгер опередил его, предложив свою пачку.
-Угощайтесь, сэр, это хорошие сигареты… Только не поймите превратно!
-Не пойму, — усмехнулся Черкасов. – Только рад покурить хороший табак! Спасибо!
-Расскажите же, что с Мэри!
-Ей стало хуже, она без сознания…
-О, Господи!.. Но что же делать? Ей помогут?
-Помогут… — Черкасов вздохнул. – Как только можно быстрее, просто пулей, мистер Тайлер, везите сюда документы Марии! Вы поняли? Только когда станет известно, официально подтверждено, что Мария стала гражданкой Соединенного Королевства, ее переведут в другое место и окажут более действенную, квалифицированную помощь. Все в ваших руках, сэр! Поторопитесь.
-Но она… Она не умрет? Нет?
Голос Рэя-Тайгера сорвался.
-Будем надеяться, что она выдержит, хотя прогнозы местного доктора не очень утешительны. Болезнь ухитрились запустить, да и условия для выздоровления здесь не самые лучшие.
-Но этот ваш доктор… Что же он только прогнозирует, но не лечит?!
Черкасов горько рассмеялся.
-Мистер Тайлер, вы забываете, где находитесь! Это не курорт и даже не нормальная больница в стране, подобной вашей. Это следственный изолятор в захолустном поселке, где просто нет нормального доктора. Наш Михалыч – патологоанатом, у которого свои обязанности. Он, естественно, окажет первую помощь, если потребуется, по его распоряжению Марии делают уколы антибиотиков, но вы сами видели, в каких условиях она лежит. Сыро, холодно, питание ужасное, уж никак не для больного пневмонией!
-Но что же вы не предупредили меня, мистер Черкасов?! – вскричал Рэй-Тайгер. – Я бы привез нужных продуктов! Не хватало, что бы Мэри еще и от голода здесь умирала!.. Бред какой-то…
-Мистер Тайлер, я могу лишь повторить вам – ВЕЗИТЕ ДОКУМЕНТЫ!!.. Вы что же, считаете, что я мог бы дать Марии умереть?? Но здесь свои порядки, это, по сути, тюрьма, куда далеко не все можно принести. И отношение персонала соответственное – здесь находятся подозреваемые в кражах, убийствах изнасилованиях. Попробуйте внушить кому-то из охраны или персонала больнички какое-то особое отношение к Марии! Для них все здесь преступники… Поймите это! И только ваши усилия сейчас помогут Марии.
-Я понял… — бросил Рэй-Тайгер куда-то в сторону. – Простите меня, мистер Черкасов, но… я возненавидел вашу страну сейчас, в эти дни. Проклятое Богом место — столько злобы, зависти, равнодушия! Беспорядок, грязь вокруг и в душах… Мы спасем Мэри и я, я сам, во всяком случае, приложу все усилия, что бы никогда в жизни она больше не попала сюда!
Черкасов опустил голову, докурил сигарету и швырнул окурок.
-Может, вы и правы… Хотя бы в том, что бы Мария никогда больше не возвращалась сюда. Но подумайте напоследок о людях, подобных Вере, подруге Марии. Здесь их немало. Они не бросаются в глаза, они живут своей жизнью. Простой и не очень. Как правило, нелегко приходится! Но они всегда придут на помощь, они судят о других не по словам, но по поступкам и ценят то же, что и вы – греющее душу, неуловимое и прекрасное. И потом, Мария ведь тоже отсюда. Из этого, как вы выразились, проклятого Богом места…
Рэй-Тайгер посмотрел Черкасову в глаза, помолчал.
-Мне пора, мистер Черкасов… Берегите Мэри, я прошу вас об этом, как никого никогда ни о чем не просил! И тогда, может быть, я смогу подумать о вашей стране иначе. Простите…
-Прощаю… Или как у нас говорят – Бог простит.
-Я мало знаю о Боге, так уж вышло… Но хорошо знаю о любви, которая прощает все…