— Черт возьми, Мэри! Где ты была?? Ты же вся мокрая! – Кетрин кричала так сердито, что вся ее забота, которая должна была бы читаться в ее словах, совершенно не чувствовалась. Ни капельки теплоты.
-Марш в ванную! В горячую! Слышишь?
-Да…да… конечно… — лепетала Мэри не столько от испуга, сколько от просто дикой усталости, которую она вдруг почувствовала, согревшись в машине Берни.
-Там халат теплый и все, что тебе может понадобиться, — сбавив тон, добавила Кетрин. – И ужинать. Только тебя и ждали… Ну, и тебя покормим, Берни. Иди, мой руки.
Тот кивнул, пожав плечами, подмигнул Мэри и отправился в столовую, где за столом, прикрывшись непременной газетой полудремал Рон.
Странно, но стоило Мэри оказаться за столом, как даже вид еды ей оказался противен, хотя, замерзая под дождем, она только и думала, что о горячем чае с добрым бутербродом. Ее снова тошнило, но как-то не так, как обычно. Похоже, у нее просто поднималась температура. Голоса слышались, как через толщу воды, в глазах то и дело темнело, и она еле ковырялась вилкой в картофельной запеканке с мясом. Наконец, она отхлебнула немного морса, почувствовала, что ее сейчас вырвет и поспешно, теряя равновесие, выбралась из-за стола.
-Ты же ничего не съела! – изумилась Кетрин, подозрительно вглядываясь в лицо Мэри. – Ты не заболела?
-Я… не знаю… Возможно… Что-то мне совсем нехорошо.
-Иди в комнату. Я попозже подойду, — скомандовала Кетрин и отвернулась к Рону.
Берни проводил Мэри взглядом, покачал головой, и когда она скрылась за дверью, осторожно спросил:
-Может, врача, Кетрин? Что-то с ней явно не так.
-Я сама поднимусь к ней позже, а там видно будет. Ты ешь и не заморачивайся.
Берни умолк, все время вспоминая слезы Мэри, ее голос, умолявший:
-Мне бы просто взглянуть на этот дом… Просто взглянуть…
Не может быть, что бы она, эта русская девушка и Ричард Тайлер! Ну, не может быть этого!!.. Но ведь она сам отвозил Тайлеру его заказ, кольцо с лазурным, сверкающим каплей морской воды, аквамарином, которое теперь красуется на пальце этой Мэри. Другого такого быть не может!.. Да и она… Конечно, любая фанатка Ричарда Тайлера способна солгать все, что угодно, и прежде всего, сама поверить в эту ложь, но тут… Она так вот запросто рассказала о кольце и в то же время с таким чувством, каким может прозвучать только правда, самая настоящая и самая трогательная… Она наверное, и приехала сюда к нему, к Тайлеру. А он исчез. Берни почувствовал это тогда, перед его пустым домом. И что только могло с ним случиться? Куда он запропастился? Ничего о нем не известно. Уже после той его поездки Берни слышал, что пропал мистер Тайлер буквально в одночасье и никто – ни журналисты, ни поклонники не смогли ничего узнать. Шума было много, но постепенно он стих и теперь лишь время от времени в средствах массовой информации упоминалось имя легендарного ударника «Королевского Креста», так таинственно исчезнувшего из поля зрения всех, для кого он столько значил. Умереть или погибнуть он не мог – уж эта новость точно прогремела бы! Что же тогда? Хитрый ход, что бы подогреть к себе интерес? Чушь собачья! Ничего подобного мистеру Тайлеру никогда не требовалось. Его альбомы и так расходились с огромным успехом, на его концертах неизменно собирались полные залы. Слава его не тускнела, сколько бы морщин ни прибавлялось на лице самого красивого барабанщика Королевства, как бы глубоко ни уходила в прошлое Эпоха «Королевского Креста», Эпоха Эдди Дэймонда… Его любили, его просто обожали! И не только, как часть этой Эпохи, осколок Волшебства, которому нет возврата. Он, Ричард Тайлер, продолжал дарить это Волшебство. Пусть немного другое, не такое яркое, потерявшее в силе без Эдди Дэймонда, но явно существовавшее и не менее чудесное для тех, кто чувствовал эту музыку, кто счастлив был, лишь только слыша ее… И глядя вслед Мэри, Берни вдруг так испугался за нее, что похолодел внутри весь. Что, если случиться с ней что-то? Что, если исчезнет она, заболеет и умрет?! Ведь она должна найти Тайлера, она должна вернуть его! А иначе зачем еще она сюда явилась?!
Загремев стулом, Берни выбрался из-за стола и потопал к двери. Надо сходить к ней и узнать, что там! Вот и все.
-А ты это куда собрался?! – немедленно отреагировала Кетрин.
-Пойду и посмотрю, что там с Мэри. Мне показалось, она совсем плоха.
-И чего тебе там делать? Я же сказала, что посмотрю сама. Ты-то что понимаешь?!
-Отстань от него, Кэт! – устало подал, наконец, голос Рон. – Пусть идет. Тебе-то что за проблема, если он навестит нашу гостью?
-И потом, это ведь я нашел ее посреди города, я привез ее сюда! – заметил Берни.
-Вот уж глупее ничего не слышала! – огрызнулась Кетрин. – Ну, да иди, глянь на нее. Разве вас переупрямишь!
Мэри только вышла из уборной и прилегла, а скорее упала на подушки едва разобранной постели, когда Берни тихонько постучался и вошел в крохотную ее спальню.
-Можно, мисс Мэри? Вы как тут?.. Что-то совсем темно у вас…
Мэри не включала света в комнате – просто не успела, кинувшись в уборную. Ее стошнило, хоть и пуст совсем был ее желудок. Желчь одна. Стало чуть легче, но Мэри уже знала – так и будет мутить, пока она чуть-чуть не поест. Да еще температура. Мэри уже явно чувствовала, как усиливается жар. Доигралась! А ведь ей совсем нельзя болеть!..
-Я здесь, Берни! – слабым голосом отозвалась она. – Вы пройдите, зажгите свет, пожалуйста. Мне что-то нехорошо.
-А? Я сейчас!
Берни включил ночник, поглядел на Мэри и невольно отшатнулся. Бледная, с пунцовыми пятнами на щеках и болезненно мерцавшими глазами, она слабо улыбалась, глядя на него как-то беспомощно и виновато.
-Мисс Мэри, да вы больны совсем! Надо доктора и немедленно!! – вскричал Берни. – Я сейчас позову Кетрин и она позаботится о вас…
-Нет, нет, постойте, Берни! – остановила его Мэри. – Подождите… Мне не хочется, что бы доктора вызывала Кетрин. У нее, наверняка, свой, а значит, от него она будет знать обо мне все.
-Вы что-то хотите скрыть от нашей вездесущей Кетрин?! – усмехнулся Берни. – Что с вами такого, чего не должна знать она? Не бойтесь, я скорее, на вашей стороне. Хотя, не ясно мне совсем, что такое могло так вот сразу разделить вас, едва вы только успели приехать!
-Нас просто ничего не соединило, Берни. Вот и все… Мне очень жаль, что все вот так выходит – мне ведь и некуда пойти больше. Ее сестра – моя подруга… Почти. Она помогла мне, договорилась с Кетрин, та пустила меня к себе и готова помочь, предложив мне работу у себя. А я не чувствую к ней ни симпатии, ни доверия.
-Ничего удивительного! Я тоже не чувствую, — заметил Берни. – Не знаю, что такого нашел в ней Рон… Впрочем, ей удается прекрасно вести дела фирмы, содержать дом. До нее Рон жил, как и все художники – перебивался еле-еле, с трудом продавая свои украшения. Хотя, если быть справедливым, он – хороший ювелир. Просто ему не дано правильно угадать, когда и куда предлагать свои творения. Как их правильно преподнести. У Кетрин же деловая хватка. Рон превратил свой дом в помойку, захламив до невозможности, а она привела все в порядок и теперь дом сверкает чистотой, всегда есть обед и ужин. Она – прекрасная хозяйка, что и говорить!.. И все же, я никогда не чувствовал тепла, равно как и от нее ко мне. Да что я?! Рон и то побаивается ее!.. Что же все-таки, с вами, мисс Мэри? Если вы простыли, то нет ничего страшного, если Кетрин вызовет доктора. Какая разница? Это в Англии не очень дорого, если конечно, речь не идет о каком-нибудь известном профессоре.
-Я даже не знаю, стоит ли говорить… — пробормотала Мэри, уже измотанная не прекращавшейся тошнотой. – Но, видимо, придется. Другого выхода все равно, нет, если я живу здесь… Берни, поверите вы мне или нет, между мной и мистером Тайлером серьезные, близкие отношения. Я… беременна от него.
Берни присвистнул, хотя невероятной неожиданностью это для него не стало. Не то, что бы он догадывался об этом – просто все его мысли относительно Мэри… Ее беременность так логично вязалась с ними! Но вот что скажет Кетрин? Понятно, что какое-то время Мэри прекрасно сможет справляться со своими обязанностями в магазине. Ее живот никому не помешает. Скорее, наоборот – беременные женщины вызывают неизменную симпатию! А потом? Родится малыш, и как Кетрин станет с этим мириться? Особенно, если учесть, как она сама столько лет безнадежно мечтала родить!.. А Ричард Тайлер? Если Мэри удастся найти его, тут и рассуждать нечего – все само собой встанет на свои места. Берни даже и в голову не приходило, что ребенок Мэри, равно, как и она сама окажутся для Тайлера нежеланными. Она так мила! Ее невозможно не любить!.. Берни встряхнул головой. И что он такое тут раздумывает?! Как бы ему самому не влюбиться!.. Но он не мог не видеть, какова Мэри даже со своим пластырем, с усталым, осунувшимся личиком. И уж если сам Ричард Тайлер ухитрился сыскать ее в этой далекой России, оставив всех на свете красоток, то уж что тут скажешь!
-Но что же делать тогда, мисс Мэри? Кроме доктора Кетрин сюда вряд ли кого-то можно позвать. Разве что, «скорую помощь» вызвать. Но и тогда Кетрин все равно допытается обо всем, что вас касается.
-Но с чего у нее ко мне такой интерес? Ну, простыла я и что?
-Вы надеетесь найти мистера Тайлера до рождения ребенка? Как вы его найдете?
Мэри опустила голову, вздохнула, и Берни увидел, как она тайком утерла слезу.
-Я… не знаю. Просто не знаю!.. Кетрин наверное, выгонит меня вместе с ребенком. Да и виза моя к тому времени закончится.
-Тогда не надо скрывать от Кетрин вашу беременность. Не обязательно говорить, от кого ребенок, но пусть она знает. Возможно, она наоборот, будет только рада, что в доме наконец, появится малыш… Подумайте, мисс Мэри. А хотите, я принесу вам чаю или еще чего поесть?
-С лимоном можно?
-Конечно! И кусочек кекса, да?
-Я не хочу есть. Только пить.
-Это плохо. Вам надо есть и никак нельзя болеть!
-Тогда… Тогда пусть Кетрин вызовет врача. И будь что будет.
Когда вызванный Кетрин врач удалился, она отошла к окну спальни Мэри, долго глядела в него, хотя, скорее всего, кроме собственного силуэта на темном фоне ничегошеньки видеть не могла. Мэри молчала, теребя пальцем свое кольцо. Просто ждала, вымотанная, чувствующая испарину на лбу – доктор дал ей лекарство, что бы сбить температуру. Она чувствовала слабость и страшное желание спать.
-Интересно, сколько ты еще молчала бы об этом, если бы не заболела? – Кетрин повернулась к Мэри.
-Я не знаю… Мне очень неудобно, Кетрин, и теперь я не представляю, что с этим делать. В смысле – как мне теперь быть. Уйти от вас и уехать обратно или…
Мэри с шумом выдохнула.
-Мне нет места в России. Мне нечего там делать. Но и здесь мне, видимо, оставаться больше нельзя. Я не в праве вешать на вас еще и своего ребенка.
-Но ты же знала о беременности еще до отъезда?
-Нет. То есть, узнала прямо перед вылетом.
-И что же ты думала?
-Ничего, — солгала Мэри. – Мне необходимо было попасть сюда.
-Зачем? Ведь ты знала, что с ребенком будет сложно. Ты ехала не к своим родственникам или друзьям.
-Ты права… — еле слышно согласилась Мэри. – Не к родственникам, не к друзьям.
Она ждала, что Кетрин разразится упреками по поводу ее легкомыслия, начнет допытываться, что же ей все-таки понадобилось в чужой стране, даже не смотря на ее положение. Но та молчала, точно, раздумывая. Потом заговорила и гораздо более миролюбиво, чем Мэри могла ожидать:
-Ну, вот что… Ничего теперь не изменить. Ты здесь и выгонять тебя я не собираюсь. Как я поняла, беременность твоя еще только в самом начале, и стало быть, ты вполне сможешь еще у нас поработать, как и обещала… Только выздоровеешь сначала! – Кетрин улыбнулась. – А пока лежи спокойно и постарайся уснуть. А там поговорим обо всем… Хорошо?
-Да… Да, конечно…
-Ну, вот и ладненько! Позже я загляну проведать тебя.
И Кетрин вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
-Ричард… — прошептала Мэри. – Ричард!! Где же ты? ГДЕ??!!
Плача, сотрясаясь всем телом, она шарила ослабевшей рукой по столу нащупала, наконец свой плеер, упрятанный в красный кошелечек. Упала на подушку и вздохнула, всхлипнув.
-Господи!.. Что… Что же мне делать??
Закрыла глаза и совершенно машинально, привычными жестами достала плеер, включила его и услышала его голос. Он пел ей о надежде, о счастье, которого ждешь всю жизнь, даже когда и надежды почти нет. Слов она почти не слышала, зная их наизусть. Мэри слушала его голос, только голос, и казалось ей, словно рядом он, ее Ричард, что она может дотянуться до него, дотронуться. Только не шевелиться! Не спугнуть!..
***
Он вздрогнул и пробудился в темноте. Даже ночник не горел. Кромешный мрак поглотил его палату, но страшно, жутко не было. Да и привык он к тому, что все равно, ничего страшнее, чем уже случилось с ним, не будет. Его уже давно не пугали ночь, темнота, одиночество в ней, точно, и нет больше никого рядом, никого в целом свете и он один на один со своей Судьбой, показавшей, наконец, свое лукавое, ухмыляющееся лицо. Ричард лежал, распахнув глаза, не видя ничего вокруг себя – личико Мэри, только оно и стояло перед его взглядом. Плачущие, уставшие глаза, большой кусок пластыря у виска. Теперь ее лицо казалось и вовсе бледным и измученным. Ее губы бесшумно произносили его имя – он это знал, — по щекам текли слезы, и так ему хотелось обнять ее, утешить! Где она, почему плачет?? Почему ему кажется, что рядом она где-то, совсем рядом?!.. Моя девочка… Если бы я только мог встать, если бы мог найти тебя!.. Ездил ли Рэй в аэропорт? Оставил ли он поручение для них, для Мэри?.. Но если случилось с ней что-то – ведь недаром же он видит ее плачущей, недаром на ее лице пластырь! – она не сможет приехать так скоро, как он надеется… Никто, никто не в силах ему помочь! Им помочь…
-Ты ездил в Хитроу, Рэй? – этот вопрос прозвучал первым, когда Рэй-Тайгер зашел утром в палату отца.
Он, точно, споткнулся о него, остановился, как вкопанный, потупился. Врать смертельно не хотелось. Да и глаза отца, подобно рентгену, глядели на него – не солжешь, не скроешь.
-Нет, отец. Прости! Я съезжу, сегодня же!
-Хорошо-хорошо… Не волнуйся! Я же понимаю, что у тебя и без этого проблем хватает. Все клинику для меня ищешь…
Рэй ухватился за это замечание, как за соломинку.
-И нашел уже! Это в Швейцарии, на берегу Женевского озера. Красотища!.. Впрочем, как там здорово, ты и сам знаешь. Монтре…
-Да, Монтре… А что за клиника?
-Сесиль. У них там разработаны какие-то новые методы возвращения подвижности после инсульта. Я звонил, разговаривал с ними… Деньги, конечно, немалые, но они обещали помочь. Одно твое имя, отец, и они…
-Я догадываюсь! — усмехнулся Ричард. – Наобещать можно все, что угодно.
-Пап, они уже не первый год занимаются этим! Кроме того, клиника частная, соблюдение конфиденциальности гарантируется… Ну, что Лондон?! Сколько можно в нем торчать и смотреть, как врачи разводят руками, пробуя то одно, то другое?
-Но если она приедет? Если Мэри приедет, а меня здесь не будет, равно, как и тебя, и Брэндана?! Вы же поедете со мной!
-Разумеется, поедем! Но сотовые-то на что?!.. Съезжу я сегодня в Хитроу, оставлю сообщение. Она… она сможет дозвониться мне или Брэндану хоть на Северный полюс! Подумай, папа.
-Ты уговариваешь меня так, точно я не хочу лечиться, Рэй! – Ричард слабо усмехнулся и Рэй-Тайгер снова не понял – его улыбка действительно так саркастически крива, или это все еще нарушенная подвижность мышц его лица. – Неужели ты думаешь, что я опустил руки и не хочу встать?! Неужели ты способен допустить, что мне бы хотелось предстать перед Мэри вот таким бревном?!
И Ричард хлопнул себя по почти неподвижному телу.
-Да я больше всего на свете мечтаю обнять ее, поднять на руки свою кроху!.. Только сколько еще придется сменить этих врачей, этих спецов, трепещущих перед отсветом моей былой славы?
-Столько, сколько нужно, дружок! – вмешался в разговор Брэндан, незаметно возникший за спиной Рэя-Тайгера. – Слава Богу, средства у тебя есть!
-Ну, да! – воскликнул Ричард, и только сейчас Рэй-Тайгер обратил вдруг внимание на то, что в последние дни его отец стал легче разговаривать, что способен повысить голос. И это после стольких недель почти молчания, еле различимого шепота, исковерканных, малопонятных слов!
-Неужели всю свою жизнь я только и делал, что зарабатывал на эти вот поиски лечения??
-Ты всю свою жизнь занимался исключительно тем, что любил, чего хотел, мой дорогой! – Брэндан плюхнулся на стул. – Ты кайф ловил от этой жизни, да еще за очень хорошие деньги. Разве не так? Грех жаловаться, Ричи!
Ричард вытаращил глаза на друга и вдруг расхохотался! Натурально рассмеялся, так, как уже давно никто от него не ожидал.
-Да уж! Ты прав, мне грех жаловаться! Лежу вот тут, посасываю из ложечки свой обед и радуюсь!.. Прости, Брэндан, но только не этого я хотел для себя в конце жизни. И не на это мне бы хотелось потратить сейчас мои деньги. Не жаль мне их! Нет!! И ты знаешь, что жадиной я никогда не был. Только… Есть ты, Рэй, есть Милисента и есть… есть Мэри. И вы заслуживаете всего самого лучшего, что можно купить в этом мире за эти проклятые деньги. Так вот я думал совсем недавно. Я мечтал… я так мечтал купить ей дом, позволить ей нарядиться так, как ей хотелось бы, а не так, как ей позволял в ее стране ее, думаю, весьма скудный доход. Если же не интересуют ее шмотки, пусть она смогла бы осуществить любую свою мечту, какую я способен был бы оплатить. Пусть!.. А тут…
-Ричи… Ее мечтой был ты. Понимаешь? И если… Когда она узнает, что случилось с тобой, уверен, ее мечтой станет твое здоровье, твоя способность быть прежним Ричардом Тайлером, который сделал ее счастливой. Так потрать сейчас свои деньги на эту ее мечту!
Только Рэй-Тайгер видел и понимал, какой ценой сейчас даются Брэндану эти его слова. Мастерс поднял и нес сейчас перед Ричардом имя Мэри, как знамя. Знамя уже несуществующего полка…
-Я потрачу. Мне плевать, сколько, но я потрачу, Брэндан… Пусть только она вернется, пусть приедет ко мне! ПУСТЬ ПРИЕДЕТ, БРЭНДАН!!!
-Пап… Папа!! – Рэй-Тайгер схватил отца за руку. – Пап, успокойся, пожалуйста! Ты слышишь меня?
Ричард обернулся у сыну полными слез глазами.
-Слышу, сын. Слышу… Прости.
-Нет, не слышишь!.. То есть, меня ты слышишь, но себя – нет… Брэндан! Ты тоже не обратил внимания?
-На что? – тот в недоумении воззрился на Рэймонда.
-Папа стал говорить! Он заговорил по-настоящему!! Его теперь прекрасно можно понять, он кричит, в конце концов!!!
Брэндан перевел взгляд на Ричарда.
-А ведь правда, Ричи! Еще недавно я с трудом понимал тебя, а теперь ты вопишь совершенно по-прежнему. А? Ричи!
-Ты… — Ричард заговорил тихо, точно боялся, что его внезапно практически полностью восстановившаяся речь может снова испортиться. – Ты что же, хочешь сказать, что я начинаю выздоравливать? Так?
И Рэй-Тайгер сам едва не разревелся, увидев, как почти детской, такой неуверенной, нуждающейся в поддержке, заблестела слезами в глазах отца надежда. Но через мгновение в пропасть полетела его радость.
-Это Мэри!.. Это она… Она рядом, она… Только она способна вытащить меня! – прошептал Ричард, в свою очередь схватив Рэя за руку. – Съезди в Хитроу, Рэй! Съезди!!
-Да… Да, отец…
Он обещал в очередной раз, но, конечно же, не ехал в Хитроу. До ближайшего бара, несколько рюмок водки – эту манеру пить водку он взял у отца – и провал в тишину и пустоту безликой снимаемой квартиры, в которой не было толком и его вещей. Рэй-Тайгер попросту снял крохотную квартирку неподалеку от госпиталя, в котором лежал его отец, что бы было, где принять душ и переночевать. А с собой лишь смена белья, рубашек, пара свитеров и джинсов, да приличный костюм на случай каких-то официальных переговоров. Но и только… Если бы он только мог предположить, на мгновение допустить, что и консул, мистер Крамер, а следом и его сын Сэм оказались обмануты страшной шуткой Судьбы! Но разве такое предположишь, зная наверняка о списке погибших, в котором черным по белому значилось имя Мэри Усольцевой?!.. Говорят, надежда умирает последней, и эта последняя надежда – она на Чудо. Рэю-Тайгеру ничего не стоило проверить списки пассажиров из Москвы за последние несколько дней – уж он смог бы убедить сотрудников аэропорта! – просто из веры в Чудо, из той самой последней надежды – а вдруг ошиблись?? Но не поехал Рэй, измученный и убитый лишь одной мыслью о том, сколько еще он сможет молчать о гибели Мэри, в которой был так уверен…
Еще почитать:
Гармония. Никогда — 20 глава. Прощай…
Б л е с к — Глава 3. Супермаркет
Синий Цветок — Синий Цветок. Глава 24 ( окончание )
«Яман и его семья»Глава вторая. Продолжение. Cудьбы героев начинают сплетаться. Часть 28 —
«
»
