« Небо на двоих » Небо на двоих. Глава 1

Глава 1

 

-И что же было дальше? — Лена улыбалась, и ее пальцы работали молниеносно и уверенно.

Она собирала и вкладывала в новенькие, идеально гладкие пакетики комплекты наборов для вышивания. Работа нудная, механическая, и

Лена готова была, кажется, выслушать все, что угодно, лишь бы не сидеть в тишине в этом подвале, заставленном стеллажами, коробками, «вешалками» для пучков радужно-разнообразных ниток мулине.

-А дальше… Дальше был концерт. Классный концерт! — Маруся вздохнула и мечтательно просияла. — Знаешь, я, когда пришла туда, настроение просто на ноль упало.

Она выдергивала из радужных пучков нужное количество ниток, хитрым узелком связывала их в петельки, вставляя в картонные полоски с дырочками и номерами ниток над каждой.

-Как это?! Ты же их обожаешь!

-Ну, да. Конечно! Но в том-то и дело, что я именно обожаю «Королевский Крест». Ту группу, которая блистала много лет назад, когда Эдди был жив, когда все они были молоды. А теперь приехали только двое, и тем уже шестьдесят. Эдди нет… Я готовилась к тому, что окажусь разочарована, нервничала.

-А это-то почему?!

-Просто потому, что через несколько минут они должны были оказаться в нескольких десятках метров от меня, а я никак не смогла бы приблизиться, дотронуться до них. До Тайлера. Как бы он ни постарел, как бы ни выглядел сейчас!

Лена смеялась, продолжая упаковку, и только пакеты шуршали и шуршали в ее руках. Небольшого роста, коренастая и полненькая, она, словно, и не устала нисколько, вот уже несколько часов стоя у стола для упаковки, заваленного бумажками от фирменных наклеек с голограммами. Ее темные курчавые волосы пышной челкой падали на лоб, и Лена периодически дула на них, что бы убрать с глаз, но чаще, когда сбивалась, пересчитывая готовые упаковки, сложенные в коробки. А Маруська задумалась. Впрочем, лишь на минуту.

-Это было так здорово, Лена! Я даже сначала, как будто, толком и не въехала, сидела, как мешок с картошкой. А потом и пела, и орала, и плакала. И все-все вокруг тоже! Казалось — ни одной равнодушной физиономии в зале. И они… Это было как чудо — столько лет любить их, столько лет думать, что никогда не увижу их, кроме, как на дисках с видео. И тут этот концерт, эта возможность попасть на него!

-Да, уж! – это вставила Юлька, которая незаметно для Маруськи и Лены появилась с кружкой кофе и очередным списком от интернет-магазина. Именно для них Маруська отдельно собирала наборы из каталога, которых не было на данный момент в производстве фирмы «Слоник», выпускавшей всяческие товары для рукоделия. Юлька присела на краешек стола Лены.

Но Маруся не замечала, да и не хотела замечать долю иронии в этой улыбке Юльки, которую вполне можно было объяснить – ей, Маруське уже далеко не двадцать и пищать от восторга по поводу каких-то английских «звезд», к которым и за километр не приблизиться, просто смешно. Давно пора свою семью заводить, нормальной жизнью жить, детей растить. Ну, не попадается хороший мужик, можно ребенка одной завести. Хоть родная душа на свете будет. А так вот… Детский сад, штаны на лямках, да и только!.. Впрочем, в чем-то Юлька Маруське даже завидовала. Сама не знала, в чем. У нее-то все давно сложилось – семья, трое детей. Двое уже взрослые, а третья школу заканчивает. Ей, Юльке, тридцать восемь, на работе уважают, дома послушный муж. Ленивый, правда, неповоротливый, но за то делает Юлька, что хочет. Захотела – машину новую купила, а надоело все – махнула в Питер к институтским друзьям. И все же, чего-то очень не хватало. Возможно, мечты какой-то, какого-то особого желания, от которого млеет душа и рвется, щемит сердце – настолько оно необоримо, это желание. Без этого пусто как-то на этой самой душе. А вот у Маруськи оно есть. Смешное со стороны, совсем невесомое, призрачное, но вот горят ее глаза и этому волей-неволей завидуешь.

Маруська одна живет. Совсем. Мужики у нее время от времени появляются, но что-то все не те, что надо. Подруги часто удивлялись – и какого рожна надо?! Были, конечно, среди ее друзей и откровенные балбесы, и настоящие, прожженные эгоисты, и конкретные сволочи, каких метлой поганой гнать надо. Но Маруська, точно, не желала замечать недостатков своих поклонников. Поначалу. Видела только хорошее, что по большинству, сама и придумывала. И лишь потом, настрадавшись, наплакавшись, нашвырявшись тупо и бесчувственно молчавшим телефоном, она разрывала очередную разочаровавшую связь и ударялась в мечты. Говорила, что плевать ей на всех, и все тут! А мечта… Мечтой ее, самой большой и на удивление всех стойкой страстью всей ее жизни был «Королевский Крест», британская рок-группа. Вернее, по-хорошему, группы, как таковой, уже много лет, как не было. С тех пор, как умер ее фронтмен, ее сердце и голос – Эдди Дэймонд. Маруся обожала его! Впрочем, не одна она. Лена, явно симпатизировавшая Маруське куда больше, чем Юльке, ради любопытства залезла в интернет и прочла все, что сыскала о группе, о ее участниках. Послушала музыку. Поклонников у «Королевского Креста» оказалось предостаточно! А у Эдди Дэймонда – просто несметное число умирающих до сих пор от любви к нему поклонниц. Это и не мудрено! Наделенный от природы яркой и в то же время, тонкой восточной внешностью, неописуемой красоты глазами шоколадного цвета, непередаваемым обаянием и совершенно потрясающим голосом, которым пело не горло его, но сама трепетная его душа, Эдди сражал наповал до сих пор – клипов группы и съемок концертов в интернете и в магазинах, торгующих компакт дисками, было предостаточно. И никто из поклонников даже думать не желал о том, что Эдди просто больше нет на свете. Его любили, ему поклонялись, ему подражали до сих пор, хотя умер он в сорок пять, а сейчас ему исполнилось бы уже шестьдесят три. Но живы были еще трое участников группы. Гитарист и композитор, автор основной массы песен «Королевского Креста» — Брэндан Мастерс, бас-гитарист и автор нескольких синглов группы – Джордж Диксон, а так же ударник, вокалист и музыкант, внесший так же немалую лепту в репертуар легендарного коллектива, его вечно живое и не иссякающее обаяние, «любимый ребенок в семье», как выражался Эдди и как писали в прессе – ангелоподобный «королевский» принц, Ричард Тайлер. Постаревший сейчас, утерявший былую стройность и непередаваемое изящество, когда-то светловолосый, а теперь седовласый, отрастивший аккуратную бородку а-ля Генрих Четвертый, Тайлер, впрочем, и сейчас сиял своими нисколько не изменившимися и не потускневшими огромными очами цвета небесной лазури, являя миру все то же бронебойное обаяние.

Группа продолжала гастролировать, не обращая внимания на многочисленные скептические выпады в их адрес и постаравшись понять Джорджа Диксона, наотрез отказавшегося выступать без Эдди. Зрителей собиралось достаточно, чтобы не повесить нос и лишний раз убедиться, что популярность их нисколько не потускнела. Даже в России, куда в первый раз «Королевский Крест» собрался уже после смерти Эдди. Ричард и Брэндан, они долго сомневались, а стоит ли ехать в такую даль? Ладно, Япония, где они еще во времена Эдди имели просто ошеломительный успех! Но «железный занавес», не пускавший в Россию очень многие рок-группы, отрезал от западного мира, по меньшей мере, не одно поколение. Знают ли их там, стоит ли ехать к людям, которые не слышали их песен? Из интернета музыканты выяснили, что знают их в России очень даже хорошо, любят и ждут. Сотни их русских поклонников оказались зарегистрированными на официальном сайте фан-клуба «Королевского Креста» и их восторженные отзывы чаще на очень плохом английском но с очень большой душой были прочитаны, и группа стала собираться в дорогу.

Вот на этот–то первый концерт «Королевского Креста» в Москве Маруська и попала. О нем теперь и рассказывала Лене со слезами на глазах.

-А что, билеты-то Славик, помог достать? – поинтересовалась Лена, отодвинув ногой собранную коробку.

-Кто ж, еще-то?! – вклинилась Юлька. – Один на миллион такой дурак и найдется – терпеть Маруськины закидоны, ручки ей продолжать целовать, а взамен – кукиш!..

Маруська могла бы разозлиться на нее, но Юлька сказала правду… впрочем, тут же хохотнув и сунув Маруське кусок шоколадки.

Славиком звался самый стойкий поклонник Маруськи. Лена всегда была на его стороне, ибо он был единственным из всех, кто преданно и совершенно безнадежно обожал Маруську, исполнял абсолютно все ее желания, помогал во всех проблемах, но ровным счетом ничего своими стараниями добиться не мог. Она его не то, что не любила. По ее высказываниям можно было понять, что она его попросту терпеть не может. Вот и все. Но приходилось и терпеть, и общаться, и подарки принимать. А что поделаешь, если жила она на его территории – в его квартире, которая досталась ему от бабушки и которую до появления Маруськи, он сдавал. Но вот она приехала в Москву после нескольких лет прозябания где-то в провинции, куда унесло ее вслед за одним из ее поклонников, на удивление не позарившимся на Маруськину московскую квартиру и проживание в столице. Впрочем, как Маруська потом поняла, в провинции многие ненавидят ее город, а заодно и москвичей… Продала она тогда свою квартиру, собрала пожитки и вперед, за любовью своей! Только не вышло ничего. Кавалер ее скоро показал, на что способен, развлекаясь по пьяным компаниям, гуляя с девицами, просаживая практически все деньги, которые удавалось заработать то там, то сям – нигде он долго не задерживался. Наконец, надоело Маруське кормить его и обслуживать, иллюзии ее растаяли, как туман и Маруська зажила самостоятельно, уже ни на что особенно не надеясь, разочаровавшись в мужской братии напрочь. И только мечта ее все еще оставалась жива. Ричард Тайлер… Ночами он виделся ей совсем рядом, этот красавец с загадочно-печальным выражением лица на одних фотографиях и искрящимися обаянием небесными глазами на других. Обхватив подушку обеими руками, Маруська грезила о его объятиях, поцелуях, его любви. Она слушала их, «Королевского Креста», и его, Тайлера музыку, плакала от восторга и непобедимого желания когда-нибудь увидеть их воочию и попросить мистера Тайлера лишь об одном – обнять его разочек и поцеловать, что бы всю жизнь потом, до конца дней своих помнить эти мгновения и знать, что самое свое большое счастье она все-таки, получила!.. Господи, да она даже английский для этого выучила! Не в совершенстве, может быть, но поговорить смогла бы… Только куда же ей деваться из этой глуши, как попасть хотя бы в Москву?! Попала! По сути говоря, совершенно случайно. Общаясь как-то перед Новым годом со своей старой подругой, Маруська узнала, что ее все еще вспоминает их общий друг, Славик. Помнила она его смутно. В незапамятные времена ее очень раннего детства оказались они со Славиком в одной группе детского сада. И вот тогда этот маленький темноволосый мальчишка смертельно в нее, обладательницу забавных хвостиков с ярко-красными бантами, влюбился. Ходил за ней по пятам, ввязывался во все ее игры, а однажды, когда она решила поиграть с другим мальчиком, отколотил ее палкой, за что был строго наказан воспитательницей и громко отчитан собственной мамой, которая со слезами на глазах извинялась перед родителями Маруськи и никак не могла уяснить себе, как это Славик мог обидеть так сильно обожаемую им Маруську?! Много же лет спустя, Маруська помнила лишь, как он ревел, глядя на нее тогда, и размазывал по щекам зеленые отвратительные сопли… Прошли годы, все они, обитатели одного двора, выросли, окончили одну школу, проводили время в одной компании, но Маруська Славика уже и не замечала. Коренастый парнишка с «ежиком» почти черных волос, тихий, незаметный, всегда готовый услужить. Только и всего. Но сейчас, помня о его достоинствах, Маруська от нечего делать, предала ему большой привет, а потом попросту попросила у подруги его номер телефона. Скинула поздравительную СМС и почти забыла обо всем этом. Как бы не так! Славик этот написал ответ, а позже и позвонил, радостный невозможно оттого, что Маруська, «звезда» их компании, благодаря игре на гитаре и пению, вдруг появилась, уделила ему такое внимание. Стали они общаться, перезваниваться, а потом и зашел разговор о возможном переезде Маруськи назад, в Москву. Маруська радовалась, воспрянув душой в надежде вернуться в родной город, а может, и со Славиком этим, таким добрым и хорошим отношения завести.

Получилось! Только, черт возьми, никак Маруська не думала, что Славик окажется настолько непривлекателен для нее!.. Он привез ее к себе домой, окружил всяческим вниманием, глядел на нее восторженными глазами, пока она поедала свой любимый торт «Птичье молоко» и запивала любимым ликером «Беллис». Конечно же, она быстро опьянела! А в таком состоянии легко, очень легко совершить самую распространенную в таких случаях ошибку. И Маруська оказалась в его постели… Неумелый, со странным и неприятным запахом, исходящим изо рта и от его тела, с массой совершенно лишних и никому ненужных слов, Славик вызвал вдруг в Маруське такое отвращение, что она моментально протрезвела. Но обидеть его ей не хотелось – он столько сделал для нее! Так вот и вышло, что Славик увидел в Маруськином поведении надежду для себя, которую Маруська потом с ужасающим грохотом и опрокинула. По его словам, по его истеричным выпадам в пьяном состоянии, попросту вытерла об него ноги. Позже он извинялся за эти слова и снова пытался и пытался добиться ее благосклонности. Всеми возможными и невозможными способами. Одним из них стал вожделенный билет на концерт «Королевского Креста». Маруська летала! Правда, недолго. До той минуты, когда узнала, что на концерт ей придется идти вместе со Славиком. Все! Это известие испортило ей всю радость. Он будет торчать рядом, совсем не поклонник, интересовавшийся «Королевским Крестом» лишь потому, что его любит Маруська. И почему он решил, что это способно хоть как-то приблизить его к ней?! А еще просто по улице с ним идти! Ниже ее ростом, с банальной до тошноты физиономией, приторможенный какой-то, да еще с заискивающими перед ней манерами, Славик являлся далеко не лучшим сопровождением для нее. И чувствуя вину перед ним, Маруська все равно с отвращением думала о том, что со стороны ведь все будут думать, что она с ним, что он – ее парень… Нет, она не собиралась ни с кем знакомиться, но, черт возьми, ей нравилось производить впечатление. А этот гном способен только все испортить!.. Ужасные мысли, она знала. Но ничего с собой поделать не могла. Славик был абсолютно не ее человек. И ведь никак понять не мог, чем же это он ей не угодил! То и дело обижался на нее, страдал от ее невнимания, даже отчуждения от него. И от этого, от постоянной демонстрации этих его чувств, бесконечных жалоб на то, какой же он несчастный и несправедливо обиженный, Маруську воротило невозможно! Доходило до того, что ей хотелось лишний раз задеть его, дать понять, что есть на свете мужики в тысячу раз привлекательнее для нее, что он – вообще пустое место. Идиотка! Она ведь и живет- то в Москве за его счет. Ее зарплаты не хватило бы и на то, что бы платить за квартиру. А он и платы с нее не брал, и коммуналку всю платил, и продуктов привозил. Господи, вот ведь встряла же она! А теперь еще и «Королевским Крестом» ей придется любоваться в его компании…

-Славик… – подтвердила Маруська. – Реально, больше некому.

-И чем он только тебе не угодил?! – вздохнула Лена и покачала головой. – Чего тебе еще надо? Все для тебя делает! Ну, ладно, не нравится, ладно, не любишь, ну, и хрен с ним! Держи его возле себя, а сама делай, что хочешь… Ты, кстати, сережку потеряла.

-Черт! – Маруська дотронулась до правого уха, на которое указала Лена, и вздохнула – пропала сережка, одна из двух, подаренных ей Славиком. Вернее, он выбрал ей кольцо, которое ей не понравилось. И они сдали его назад, но там же, в «Охотном ряду» Маруська увидела серебряные серьги с крупными, лазурными аквамаринами. Славику пришлось добавить немного и Маруська, довольная, немедленно нацепила серьги на свои уши. Теперь вот одна куда-то делась.

-Черт! Жаль, они мне очень нравились. Теперь вторую только выкинуть.

И она вынула ее из мочки уха, засунула в карман сумки и тут же забыла о ней, вернувшись к разговору.

-Да не могу я так, Лен. Не могу я даже целоваться ради сохранения хорошего отношения. А уж переспать и вовсе!..

Юлька фыркнула.

-Вот уж проблема! Глаза закрыла, подумала о чем-нибудь хорошем и все! За то после этого он для тебя Луну с неба достанет.

-На фиг мне его Луна?! – вскинулась вдруг Маруська. — Что он такого может сделать? В Англию отправить?

-О, господи! Ну, что вот ты со своей Англией?! Раскричалась…- попыталась успокоить ее Лена. — Неужели больше ничего не надо? Ты вообще могла бы расписаться с ним. Вот тебе и прописка, вот тебе и квартира. А там и накопишь на поездку. Если уж тебе так не терпится!

-Не терпится. Именно.

-Да что, не успеешь, что ли?! Куда он денется?

-Кто?

-Тайлер твой! Не так уж он и стар, что бы взять и умереть!

-Я не об этом.

-А о чем?

-Я…спала с ним.

-С кем? Со Славиком что ли? Так ты же говорила… Подожди! Я не поняла…

-Да все ты поняла! С Тайлером.

-Что-о?!

Юлька аж со стола спрыгнула, отчего тот с грохотом поехал.

-Что слышали.

-Ты спала с Тайлером?! – Юлька как-то странно хрюкнула и расхохоталась. – Да врешь ты все! Не может такого быть!

-Может. Спала.

-Но как?! – ахнула Лена.

Маруська нервно рассмеялась.

-А как спят с мужиками! В разных позах.

-Ну… и как? Каково с ним спать? – Лена прищурилась, совсем не готовая поверить.

-Хорошо… Наверное, слишком хорошо! – выдохнула Маруська.

-Но как же это получилось? Ты же сама говорила, что там никак подобраться невозможно было! Даже автограф взять.

-Так вот и вышло… Мы, когда со Славиком из зала выходили, я в толпе налетела на Игоря. Это брат моей подруги. Он работает в Олимпийском. Я начисто о нем забыла, и вот в тот момент он, точно, с неба упал. Обрадовался, спросил – как дела и так далее. А я стою, словно, громом пораженная и соображаю, что…

-Игорь! – воскликнула я, прерывая поток его восклицаний по поводу встречи со мной, прошедшего концерта и так далее. – Ты же можешь отвести меня к ним?

-В смысле?!.. К «Королевскому Кресту» что ли?! Ты спятила?!

-Но ты же можешь!

-Ты что, Маруська?! Тут же охрана кругом, всякие там помощники. Они и близко не подпустят. Даже и пробовать нечего.

-Игорь, миленький, я все для тебя сделаю! Только отведи. Прошу тебя!! – взмолилась я.

-Даже голая станцуешь? – прищурился Игорь.

-Станцую! – не задумываясь, согласилась я.

-Вот черт! Эк тебя зацепило-то! – усмехнулся Игорь. – Помнится, когда-то тебя ничем купить невозможно было. А теперь сходу – станцую!.. Ладно. Но уговор дороже золота!

-Маруся! – тихий окрик Славика неприятно напомнил мне о его присутствии.

Он схватил меня за руку.

-Ты с ума сошла?! Ты хоть помнишь, что я здесь? Ты о чем вообще при мне договариваешься?!

-Ты слышал, — тихо и отчетливо ответила я и только тогда посмотрела на него.

-Но…

-Я должна их увидеть! Близко увидеть. А после этого мне плевать будет на остальное.

-После «Королевского Креста» хоть потоп! – ухмыльнулся Игорь. – Ну, что, идем? Попробуем. Я ничего не обещаю, но вероятность небольшая есть.

-А мы не опоздаем? Они не могли уже уехать?

-Нет… Прочухаются после сцены, умоются, отдышатся и выйдут ненадолго к журналистам. Уедут они позже. Заодно и толпа схлынет…

-Тогда идем!

-Маруся! – Славик вцепился в меня мертвой хваткой. – Ты что, серьезно раздетая танцевать будешь?

-Буду! Я хоть что сделаю, если их увижу. Я же сказала!.. Отцепись от меня!

-Я с тобой пойду!

-Э, стоп, парень! Только Маруська!

-Я не пущу ее!

Я вырвала свою руку.

-Отстань!

И схватила за руку Игоря.

-Пошли!

-Маруся! Я прошу тебя! – Славик едва ли не взвизгнул.

-Да я трахнусь с Тайлером, если доведется, и ничто меня не остановит! Когда ты поймешь, наконец, что я не для тебя!

-Но ему же до тебя дела не может быть! И … и старик он уже!

Как маленький ребенок, Славик в отчаянии перебирал все возможности, лишь бы остановить меня. Я только расхохоталась.

-Да тебе до этого старика, как до Луны пешком!

Я развернулась от него, и Игорь повел меня через выходящую толпу назад, а потом наверх, по каким-то лестницам и переходам.

Я потеряла чувство реальности, шла, как во сне, крепко держась за руку Игоря и стараясь хоть немного угомонить бухающее в груди сердце. Неужели я сейчас увижу их?! Увижу его?! Тайлер, господи!..

Наконец мы приблизились к двери, возле которой шумела кучка людей, которую сдерживали трое охранников в белых рубашках. Игорь энергично растолкал толпящихся и показал одному из охранников свой бейджик .

-А это со мной, — указал он на меня.

-Не положено!

-Слушай… Эта девушка… Словом, ее вызвали для Тайлера.

Охранник ухмыльнулся.

-Ты дурак, что ли? Им девчонок в отель вызывают, а не сюда!

-Ладно, я пошутил. Она не журналистка, не киллер, не папарацци. Но ей очень нужно к ним попасть!

-Им, — охранник указал на кучку поклонников, — тоже очень надо. Но не положено! И не уговаривай.

И тогда я сама тронула охранника за руку.

-Я вас очень прошу! – от отчаяния в моих глазах стояли слезы. – Я ничего плохого не сделаю! Я не буду мешать, я обещаю! Я только автограф возьму и все. Сразу уйду.

-Я отвечаю за нее головой! – сказал вдруг Игорь очень серьезно. – Пойми, парень, это – ее мечта! Неужели тебе никогда не хотелось чего-то больше всего на свете?!

-Может, и хотелось… Но нельзя, ребята. Мне потом голову снимут.

-Да ее никто и не заметит! Там же берут интервью журналисты, вот и подумают, что она чья-то помощница.

-Они пришли все четко по списку.

Я уже откровенно плакала, уверившись, что ничего не выйдет.

-Пойдем, Игорь. Не придется тебе увидеть моего стриптиза…

И тут меня оттолкнули так сильно, что я едва не полетела на пол. Какой-то парень, весь взмыленный, с камерой в руке, прорвался к двери.

-Я… — он едва мог говорить, — я опоздал, ребята. Вот, руку сломал, — он выразительно помахал загипсованной кистью правой руки. — Вообще не знаю, как и снимать буду! Главный грохнет!.. Вот мое удостоверение, аккредитация…

Охранники проверили его документы, кивнули и тут Игорь ткнул меня в бок.

-Эй, приятель! Ты-ты, со сломанной рукой! Тебе оператор нужен?

Тот обернулся.

-Да, очень! Рука вообще не работает, а левой не смогу.

-Вот тебе оператор! – и Игорь подтолкнул меня к нему.

-А вы снимать сможете?

-Смогу.

Я немедленно взяла себя в руки.

-Хорошо. А ее пропустят? Вы пропустите девушку? – обратился он к охране.

-Пропустим, если даст обыскать.

-Да хоть сколько! – воскликнула я, не веря в удачу.

Они быстро ощупали меня, хотя на мне и одежды-то всего ничего было – жара же стояла еще та!

И вот я уже в другом коридоре, пустом и гулком. Журналист потащил меня за собой и скоро мы оказались около приоткрытой двери, откуда слышались приглушенные голоса.

-Нам сюда!.. Так, снимать начинаешь сразу. Руку тверже, что бы не дергалась, снимаешь обоих по переменке. Если сможешь, старайся ловить интересные кадры. Короче, я сам буду говорить тебе, кого снимать. Так и скажу – Тайлер или Мастерс. Ясно?

-Ясно, — спокойно ответила я, только что бы он не подумал, что я – чокнутая фанатка, которая ему все дело сорвет.

-Ладно, идем!

Мы тихонько вошли в небольшую комнату, набитую журналистами, где за большим столом сидели Тайлер и Мастерс. Тайлер что-то тихо говорил, наклонившись слегка к уставившим весь стол микрофонам. Я немедленно подняла камеру и прицелилась на него… Дальше я помню смутно. Я снимала по команде журналиста то Ричарда, то Брэндана, устала ужасно! Камера только кажется легкой. Но стоит подержать ее некоторое время, начинаешь чувствовать, как она словно, свинцом наливается. Но я видела их совсем рядом, я слышала их голоса такими, какими они разговаривали в жизни. Я не замечала ничего другого! Я пыталась вслушаться в то, что они говорили, но это удавалось мне с трудом – я глаз не могла оторвать от Ричарда!.. Лена, он такой красивый! Даже сейчас, в свои шестьдесят! И даже уставший, после концерта… Когда пресс-конференция закончилась, когда Ричард и Брэндан поднялись со своих стульев, я решилась и один Господь Бог знает, где я набралась этой решимости. Возможно, я просто ясно понимала, что другой возможности у меня уже никогда не будет. Я отдала камеру репортеру и, протолкнувшись через собиравшихся журналистов, забиравших свои микрофоны, направилась к столу. А они уже выходили в другую дверь, Лен, понимаешь?! И тогда… тогда я просто истошно заорала:

-Ричард!.. Ричард Тайлер!!..

Мой визг невозможно было не услышать! И тут же я заметила, как в мою сторону немедленно двинулись пара охранников. Я похолодела, но…Тайлер обернулся. Лена, он обернулся! Увидел меня, и я помахала рукой.

-Пожалуйста, подождите!

От волнения и ужаса перед неудачей я вопила по-русски. Тайлер наклонился к переводчику, тот что-то быстро ему сказал и… он кивнул. Переводчик махнул мне рукой, и на чудом еще двигающихся ногах я подошла к ним.

-Что вы хотели, мисс? – спросил меня переводчик с еле заметным акцентом.

-Я… — я не сводила глаз с Ричарда и… он смотрел на меня выжидающе. – Я хотела попросить автограф… Если можно.

Переводчик тихо перевел мои слова Ричарду. Тот пожал плечами и кивнул. Потом вдруг рассмеялся, вскинул на меня глаза:

-И это все?

Переводчик раскрыл было рот, но я манула рукой:

-Не надо, я говорю по-английски…

Тот вздернул брови и кивнул, а Ричард уже писал что-то на большой фотографии, одной из кучки валявшихся на столе. Передал ее Брэндану. Тот тоже надписал.

Я как завороженная глядела на них и тут, как будто, что-то подтолкнуло меня. Хватит корчить из себя растерянную школьницу!

-А можно… — голос мой окреп, — можно обнять вас и поцеловать?

Ричард глядел прямо на меня, и я не понимала, как еще на ногах стою, а он… улыбнулся и махнул мне рукой – мол, подойди!

И я подошла к нему. Господи, Лена, я точно… Не знаю, что со мной случилось из-за бешеного волнения, но я шла к нему, глядела ему в глаза и ничего больше не воспринимала. И понимаешь, как-то сразу, вдруг его руки! Он обнял, меня и я скользнула в его объятия, обхватила за шею, чувствуя, что плачу и плачу, а главное – что умру, когда он опустит руки. Тогда лучше первой! И я коснулась губами его шеи, отпрянула от него, утирая слезы.

-Ричард… Мой Ричард… — прошептала я.

-Но где же поцелуй? – его тихий голос с тенью легкой усмешки.

Я ушам своим не верила! Я глядела в его лицо, в глаза и тонула в них, не стыдясь ни слез своих, ничего. Мои руки снова взлетели ему на шею, и я коснулась губами его щеки. Снова посмотрела в глаза, и он замотал головой – мол, не то!

А вокруг стояли люди, Брэндан Мастерс улыбался… И тогда я тихонько коснулась губами его губ, прикрытых усами, и я… почувствовала, как ответили они мне, как короткими, мягкими, чувственными поцелуями Ричард забирает мои губы, как будит мою страсть и горячей струйкой она втекает в меня, растекается по груди, по телу, заставляя его млеть и дрожать. И скользнули мои пальцы по его волосам, задрожала я и вздох вырвался невольный… Но соскользнули его губы с моих и я услышала его тихий шепот, из которого поняла только одно слово: «отель». И я поняла… Чего уж тут непонятного было?! – усмехнулась Маруська. – Глянула я ему в глаза, в его огромные и сейчас глаза, наполненные лазурной водой. Глянула и опустила взгляд, невольно глупо покраснев.

Тайлер взял меня за плечи и прямо глядя мне в лицо, коротко спросил:

-Нет?

-Нет…Да! – пролепетала я. – Да.

И постаралась улыбнуться. Разве не этого я хотела?! Чего же более? Не в Лондон же с собой он меня позовет! Там жена, семья… Только здесь и только на одну ночь, что бы потом позабыть навсегда. Но я была согласна на все, Лена! Только что бы побыть с ним, что бы почувствовать его, что бы поблагодарить за все, что он, что они все дали мне, сами не зная того. Столько счастья! Их музыка, их песни стали моей кровью, моим воздухом, без которого я задыхалась. Они стали единственным миром для меня, единственным прибежищем, в котором я скрывалась от всех моих бед, где мне всегда было хорошо, где моя душа чувствовала настоящий восторг… И я поехала. Мы выходили… Господи, даже это «мы» сейчас вызывает во мне гордость! Мы с ним… Мы выходили в ночную Москву, шли к машине. Зрители давно разбрелись, но кое-кто еще околачивался около Олимпийского. Они дождались, увидели, что-то кричали. И такая меня обуяла гордость! Ричард вежливо поддерживал меня под локоть, открыл передо мной дверцу машины, помог сесть. А когда сел рядом, положил мне руку на плечи… Но я не знала, как себя вести. Я тупо молчала, прислушиваясь к их речи, их голосам, которые раньше слышала только поющими. Я глядела то на Брэндана, то на Ричарда. Они о чем-то переговаривались, смеялись. Иногда Ричард опускал глаза на меня, подмигивал, улыбался. Я улыбалась в ответ, но в душе сидела одна заноза – меня везут, как девочку по вызову и никаких эмоций, кроме предвкушения удовольствия и развлечения. Я даже на Брэндана не смотрела, боясь увидеть усмешку на его лице… Гостиница «Националь», Лена! Это такая роскошь! Да, я знаю, сейчас в Москве есть и куда круче, но эта мне всегда очень нравилась. Я любовалась ею издалека и вот теперь оказалась внутри! Отутюженные служащие улыбались и были чрезвычайно предупредительны. Слава Богу, я все-таки, вырядилась ради этого концерта, и мне не пришлось краснеть за свой внешний вид! Вполне достойный наряд, совсем не стиле проституток. Так что, глядели на меня без усмешек. По крайней мере, мне так казалось… Ужин заказали в номер Тайлера и мы устроились втроем – Брэндан, Тайлер и… я. Все было очень вкусно, я быстро захмелела, выпивая вместе с Тайлером водку. Правда, ума хватало притормозить, что бы уж совсем не скопытиться. Я слушала и понимала… пусть отчасти, но понимала их разговоры. Я теперь оказалась «по ту сторону», Лена! И для меня это было истинным чудом, подарком, который невозможно переоценить! За это не благодарят – это принимают и стараются не умереть от счастья… Но вот Брэндан засобирался в свой номер, сославшись, что устал и хочет спать. Он очень дружелюбно улыбнулся мне, помахал ладонью и вышел. Ричард встал и запер дверь за ним. Повернулся ко мне и усмехнулся, приподняв брови. Звучала какая-то музыка, и он подал мне руку, приглашая потанцевать. Я ухватилась за его ладонь и встала с дивана, на котором сидела. Он обнял меня и музыка понесла нас… Лена, я совершенно не чувствовала его возраста! Даже не смотря на то, что всегда грезила им таким, каким он был в тридцать-сорок лет. Да, поправился, да поседел. И непривычная эта борода… Но он все равно, так красив! И он смотрел мне в глаза. Все время в глаза! И я не могла оторвать взгляда, я тонула в его взгляде, я теряла саму себя! Никогда, ни с кем я не испытывала ничего подобного. Конечно, возможно, оттого, что так долго мечтала о нем. Но, Лена, какой это был взгляд! В нем было все и он весь! То улыбался, а то вглядывался, казалось, в самую глубину моей души, которая, как на ладони – вот она, бери – лежала перед ним. А то грустнели вдруг его глаза, точно, вуалью покрывала их какая-то печаль… И тогда я уже не чувствовала себя девочкой на одну ночь. А то в какой-то момент он вдруг поднял руку и коснулся пальцами моей щеки. И тогда я подхватила его ладонь и прижалась к ней губами. Со всем чувством, на которое только была способна, со всеми моими грезами о нем! А когда подняла на него глаза, почувствовала в его взгляде удивление и тепло. Он взял мое лицо в обе ладони, несколько секунд глядел на меня, а потом притянул к себе и прижался губами к моим губам. То был настоящий, щемящий сердце, страстный поцелуй. И побежали его руки по моему телу, заскользили, обнимая и лаская. Он вел меня к дивану, а когда я оказалась на нем, я узнала всю чувственность Ричарда. Я пила ее с его губ, я чувствовала, как он покрывает все мое лицо поцелуями, как руки его ласкают меня. А когда открывала заплаканные глаза, видела его взгляд. Я задыхалась, ибо сердце мое просто не могло вместить столько чувства, не верило никак, что этот Он.

-Ты хочешь меня? – я услышала его хриплый голос.

-Да, — прошептала я. – Я очень хочу тебя!

И тут он снова взял в свои ладони мое лицо. Крепко взял и вгляделся мне в глаза.

-Да?

Я кивнула и снова заплакала.

-Я… — он пытался, очевидно, найти слова, понятные для меня, сообразив, видимо после нашего общения за ужином, что мой английский вовсе не так хорош.

-Ты, — он выразительно указал рукой на свои волосы, лицо, — хочешь?

И тогда я положила свою ладонь на его щеку, помолчала, глядя прямо ему в глаза и тихо сказала по-английски:

-Я люблю тебя… Я очень тебя люблю!

Потянулась губами и он ответил жарким, со стоном поцелуем. А потом поднял меня с дивана и повел в спальню. Я глядела ему в лицо, утирала свои слезы и на ходу расстегивала его рубашку.

Огромная кровать приняла нас. Его лицо было надо мной, и он снова, будто ждал чего-то. Все смотрел и смотрел.

-Ты… очень красивая! – я слушала его голос, как завороженная, я ждала его.

И он раздел меня, он целовал мое тело, и я едва дышала, я умирала в его руках! Видела только его взгляд, уже захваченный страстью и снова пропадала, едва не теряя сознание, сгорая, отдаваясь ему… И когда… застонал он, меня едва не разорвало на части и я так закричала, что он накрыл мои губы ладонью и прошептал:

-Ты – чудо, детка… Чудо…

И упал на меня обессиленный, вспотевший. Я подняла руку и осторожно, нежно, самыми кончиками пальцев дотронулась до его волос, боясь, почему-то, что он отпрянет от моей ласки, уставший. Но он поднял голову, провел ладонью по моему влажному лбу, наклонился и покрыл мое лицо, губы такими поцелуями, что я заплакала. Я отвечала ему, я обняла его, мы перевернулись, и я легла рядом, я целовала его грудь, руки, плечи… Я была так счастлива, Лена! А он все шептал:

-Детка моя… Мое чудо!…

Маруська замолчала, задохнувшись, и принялась крутить на пальце свое колечко.

-И что же было дальше? – еле слышно, видимо, совершенно ошарашенная, спросила Лена .

Ее голос прозвучал глухо и как-то осторожно.

-Дальше?.. А дальше…Дальше было утро. После таких ночей утра боишься больше всего. Чудо произошло и… все. Понимаешь? Все… Утром Ричард встал, молча оделся, ходил по номеру, что-то делал. Мелочи какие-то. А я смотрела на него, и мне хотелось плакать. Но, конечно же, это было бы самое ужасное, что можно было бы сотворить с моей стороны. И я тоже молчала, тем более, что даже зная язык в совершенстве, я не сумела бы тогда сказать что-то правильное… Наконец, он сел рядом со мной на кровать, вздохнул и этот его вздох, вздох человека, который не знает, что сказать, не знает, как закончить эту историю более или менее благопристойно, сказал мне больше, чем любые его слова. И тогда я поднялась, нашла свои вещи, оделась. Теперь он сидел и молча смотрел на меня. Я это чувствовала и ощущала себя ужасно, нестерпимо неуклюжей. Все валилось из рук, вывернутые наизнанку вещи не хотели возвращаться в нормальный вид. Наконец, мне удалось привести себя в порядок. Я достала из кармана сотовый, покрутила в руках и поняла, что мне осталось только молча выйти из номера, чувствуя, что сердце разрывается на части. Я знала в тот момент, знала совершенно ясно, что больше никого и никогда в этой жизни я не полюблю. Даже близко не подпущу! Теперь для меня существовал только Ричард Тайлер. И именно такой, какой он теперь – поседевший, постаревший, с бородой. Я всегда восхищалась им, считая, что такой, каким он был в тридцать – сорок лет, он самый красивый, самый потрясающий мужчина на свете, не говоря уже о том, что он – знаменитый ударник «Королевского Креста»! Но этой ночью рядом со мной был Тайлер шестидесяти лет, он брал меня, он ласкал меня, обнимал, целовал… Только он! И он молчал…

Я повернулась и медленно пошла к двери.

-Детка! – его голос застал меня на полдороги.

-Мэри, — я повернулась к нему.

-Мэри, — повторил он. – Мэри…

И он протянул ко мне руку. Я глядела на нее, застыв. Сердце мое колотилось. Тогда он встал с кровати и пошел мне навстречу. Глаза его, его невероятные глаза глядели на меня, и вдруг я увидела в них… Я увидела, как они заблестели.

-Ричард! – выдохнула я и бросилась к нему.

Он прижал меня к себе, губами к моему виску. Зашептал что-то. Переполненная чувствами, слезами страхом, я не понимала!

-Ричард! Ричард, подожди! О, боже, подожди… – взмолилась я.

И он сжал мое лицо в ладонях, а я закрыла глаза, чувствуя, как бешено колотится мое сердце.

-Ты знаешь, Мэри, что я женат.

Я кивнула.

-Но не в этом сейчас дело… Я не ожидал, что такое случится, когда приглашал тебя сюда. Ты понравилась мне с первого взгляда, а когда я увидел твои глаза, когда понял, что ты чувствуешь рядом со мной, когда оказался в твоих объятиях, что-то произошло со мной… Что-то такое, чего не объяснить и от чего не отказаться. Мне очень много лет, девочка, я стар, хоть и стараюсь держаться, а скорее – живу и чувствую так же, как много лет назад, когда был молод и красив, когда моя популярность, равно, как и популярность «Королевского Креста», вознеслась до небес. Но я понимаю, что мне осталось гораздо меньше, чем мне бы хотелось. И твое появление, твое отношение ко мне, твое сумасшедшее желание быть со мной явились если и не неожиданностью для меня, то истинным подарком. Ты замечательная, чувственная, нежная девочка, и я уверен – любой счел бы счастьем получить тебя и твою любовь! Я в этом понимаю! – Ричард грустно улыбнулся. – Я не хочу что-либо проверять, не хочу ничего обещать и ждать чего-то от тебя. Я даже номера твоего телефона не спрошу… Не плачь только!

Я уже не в силах была сдерживаться – я плакала на его плече, вцепившись всеми пальцами в его руки, чувствуя, что умру прямо на выходе из гостиницы, на глазах у швейцаров.

-Я делаю тебе больно своими словами, — продолжал он охрипшим голосом, — и… мне тоже больно сейчас. Поверь! Но я уеду сегодня и мы сейчас попрощаемся. Так будет правильно. Так будет честно… И еще я думаю о том, что от судьбы не уйдешь, ее не уговоришь и не обманешь. Эдди, он всегда говорил, что счастье, чудо невозможно выпросить. Оно или есть для тебя, или нет.

-Я не верю, что он мог просто сидеть и ждать, когда оно на него свалится! – выпалила я, всхлипывая.

Ричард даже вздрогнул от неожиданности, помолчал немного, отстранился от меня на расстояние вытянутых рук, поглядел мне в глаза и рассмеялся.

-Я вижу, ты знаешь о нем достаточно!.. Ты права, он никогда не мог сидеть, сложа руки, и создавалось впечатление, что он идет вровень со своей Судьбой. Она еще не успела сделать очередной шаг, а он уже тут как тут! Но счастье… Его он добиться так и не смог. Все, что угодно! Он был успешен во всем, он был необычайно талантлив и люди тянулись к нему. Только уделом его так и осталось одиночество. Не свалилось на него его Чудо, хотя недостатка во внимании, любви, заботе он не испытывал никогда… Но то Эдди. И это была его Судьба… Мэри, поверь мне, хотя, это, наверное, сложно. Ведь я из числа слишком популярных людей, о поведении которых сложилось множество не самых лестных штампов! Например – зажрался, вокруг множество поклонниц – выбирай любую! Ночь позабавился, и оба довольны. Так? Так, Мэри?

Я молчала, не зная, что возразить, и он продолжил:

-Уверен, ты знаешь о том, каким я был в молодости! В этом нет никакого греха. Чего только ни вытворял! И все же, сейчас ты должна мне поверить – я не хочу тебя потерять. Хотя сейчас расстаться придется. Расстаться на столько, на сколько Судьбе будет угодно нас развести. Возможно, мы никогда не встретимся больше… Мэри, через три месяца я буду здесь, в Москве со своим сольным концертом. И это все, что я могу тебе сейчас сказать. Впрочем, об этом концерте ты все равно, узнала бы.

-Ты не будешь меня искать?

-Нет, Мэри. Нет. Тем более, что кроме твоего имени я ничего о тебе и не знаю.

-Но к вам за кулисы прорваться практически невозможно! – вскричала я. – Это вчера мне это чудом удалось.

-Вот и именно – Чудом! – перебил он меня. – Значит, просто надо подождать и посмотреть, что будет.

-Нет!! – взмолилась я, уже окончательно потеряв контроль над собой. – Ричард!

Он рывком прижал меня к себе. Так крепко, что я едва не задохнулась.

-Не плачь… Не плачь… Тебе пора.

Как я не умерла в тот момент, я не знаю. Он отнял руки, и мне ничего не оставалось, как опустить свои. И я стояла посреди комнаты совершенно одна, как на улице посреди лужи. Я не могла даже в лицо ему посмотреть. И тогда я утерла слезы, огромным усилием подняла лицо и поглядела ему в глаза. Сотни слов рвались на язык, но я молчала. Смотрела на него и молчала. Потом закрыла глаза и вышла из номера. Просто вышла. И все… Как я покинула гостиницу, как добралась домой, я потом даже не помнила. Возможно, сам Господь меня хранил – я не попала под машину, мне не пришлось ни с кем разговаривать, выжимая из себя каждое слово. Квартира поглотила меня в тишину и только на диване я пришла в себя. Сердце сжалось с такой болью, что я разрыдалась и плакала так долго, пока от рыданий не заболела грудь. И вот тогда навалились такое бессилие и пустота, что не хотелось дышать, точно воздух был отравлен, не хотелось открывать глаза и видеть его, Ричарда фотографии, вкупе с фото «Королевского Креста», Эдди, развешанные по стенам… Он не хочет меня терять… Он не хочет меня терять… Так я твердила себе, помня его слова, его сипловатый голос, но легче не становилось. Он отправил меня из номера домой, он не захотел знать ничего из того, что помогло бы найти меня в этом огромном мире. Ничего. Он все оставил на волю Случая или Судьбы – не важно. Может, он верит в Чудо? Таким, как он, легко верить в Чудеса – его жизнь стала истинным подарком Судьбы! А моя… Моя лишь поиздевалась надо мной, подарив Чудо только на одну ночь.

Маруська замолчала.

-И это все? – спросила все это время молчавшая Юлька, опустив глаза к дисплею своего телефона.

-Все. Больше ничего.

-А Славик что?

-Славик?.. Он приехал ко мне тем же вечером после работы. Пьяный… И ведь ни один мент не остановил!.. Орал на меня, разбил зеркальце со столика, сломал мой телефон. Вероятно, надеялся, что так я не смогу связаться с тем, с кем провела всю ночь. Идиот! Если бы только в сломанном телефоне было хоть что-то, что помогло связаться с Ричардом!..

-А ты бы позвонила?

-Ох, Юлька, Судьбе, видимо, нравится измываться надо мной! Что бы я ему сказала?!

Юлька вздохнула.

-Вот уж не знаю… Может быть, он что-нибудь сказал бы?.. Но у тебя еще почти три месяца. Помнишь?

-Ты серьезно считаешь, что это возможно?

-Кто знает… Этот Тайлер, он просто побоялся рисковать. Возможно, впервые в жизни. Ибо без риска его, их карьера ни фига не удалась бы. Но он постарел и твердо уверен лишь в своей музыке. Вот и все. И что бы он мог сделать, не выстави он тебя домой? Оставить рядом с собой? Забрать в Лондон? Ты же понимаешь, что это чушь!.. Не глупи, Маруська!

-Но хотя бы координаты мои взять, номер телефона…ну, не знаю!

-И зачем бы он их взял? – спросила Лена, глядя мне прямо в глаза. — Что бы ты, как ненормальная, ждала его звонка в дверь или по телефону каждую секунду?! Ты же у него, шестидесятилетнего, как на ладони, будто, собственная дочь! Он видит тебя насквозь и прекрасно понимает, во что превратилась бы твоя и его жизнь, имей он твои координаты. Он прекрасно знал бы, что ты ждешь, и, не имея возможности звонить тебе каждые пять минут, он сгорбился бы просто от чувства вины. А думая об этом постоянно, в конце концов, потерял бы то ощущение сладости, которое получил от общения с тобой. Неужели ты хотела бы опротиветь ему?! Он верит в Чудо и не хочет его потерять. Он ждет, что Судьба подарит возможность не просто увидеть тебя еще раз, не просто переспать с тобой, а потом снова отпустить в слезах. Он ждет…

-Но зачем ждать?! – взвилась я. — Он взрослый, уже очень давно самостоятельный мужик. Неужели он ничего сам изменить не может ради… этого Чуда?!

-Ради тебя, ты хочешь сказать?

-Я не стою никаких усилий?

-Стоишь, стоишь… Конечно, стоишь! Иначе бы он и не потащил тебя к себе в номер. Уж поверь!

-Ну, да, проституткам еще платить надо, а мне-то зачем?! Сама в руки иду.

-Ну, ты и дура! Вот честное слово, как врезала бы тебе сейчас по губам!

-Лучше по мозгам! – глухо, с сарказмом вставила Юлька, так и не отрывая взгляда от телефона.

-Ты пойми, если бы он просто хотел развлечься, — настаивала Лена, — таких как ты – добрая половина стадиона была. И каждая – хоть на край света за ним. И уж такие конфетки, прости, что тебе далековато будет. Но он увидел тебя, Маруська! Вот такую, со светящимися глазами, с такой любовью, восхищением и благодарностью к ним, к нему просто за то, что он существует, что задело его сильно. Такие, как он, как Эдди их Дэймонд, подобные вещи видят сразу, ощущают налету. Тронула ты его, хоть и держался он поначалу банальным мачо. А вот потом, видно, дрогнул… Маруська, дурочка, он будет ждать тебя, я просто уверена! Он будет ждать этого концерта, как никто из его самых ярых поклонников. Только потому, что ты найдешься. И возможно, что-то изменится, что-то появится такое, чего сейчас нет! Понимаешь? Я о возможности, я о надежде.

-Ох, Лена… Спасибо тебе, конечно! Что бы я делала без тебя?!

-Жила бы просто, вот и все! – рассмеялась Лена, явно облегченно. – Уверена, что ты бы и сама успокоилась и принялась ждать. Ты и так ждешь, ты надеешься, хоть и кажется тебе самой случившийся расклад безнадежным. Так и надейся до последнего!

Лена сияла своей искренней улыбкой, говорила что-то еще, но когда Маруська шла по опаленной летним солнцем, пышущей жаром улице к метро, когда рабочий день остался позади, и она снова осталась одна, она кляла себя, на чем свет стоит. Лгунья, идиотка, просто чертова фантазерка, которой захотелось покрасоваться! Да еще так ведь натурально получилось… Никакой ночи с Ричардом Тайлером не было. Да и не могло быть. Ибо никаких приятелей в Олимпийском у нее тоже в помине нет. А значит, и не провел бы ее никто к «Королевскому Кресту» за кулисы. Чудес не бывает… Бывают только бешено яркие, щемяще прекрасные и безжалостно исчезающие сны. Вот и все. И тогда, после концерта, на котором она, действительно, благодаря Славику, побывала, был просто тусклый, еще несший тень впечатлений вечер, закончившийся сном. Удивительным сном, настолько реально подарившим Маруське Ричарда Тайлера, что не поделиться им хотя бы только с Леной, да вот с Юлькой еще, она не смогла.

 

Еще почитать:

«Яман и его семья»Глава третья. «Жизнь». «Когда счастливаяа когда и с трудностями»Глава 37 — Название рассказа или главы

Небо на двоих — Небо на двоих. Глава 23

Ночь под Рождество или Похождения Куклы в зеленом — Часть 17 (окончание)

Рыжая ведьма 18 глава