Симона. Твой вид тревожит меня!

                Марат заходится в тихом, лающем смехе.

Марат. Симона! Ты поразительна, знай! Ты моя! Мой ангел, мой рай! Моё утешенье от бед и та, кто ведет мой след.

Симона. Всё, что у меня есть – твое. Я всякий раз говорю.

Марат (переплетая ее пальцы со своими, горячо). Благодарю!

                Неожиданно Марат перехватывает ее руку повыше запястья и тащит ее за собой к окну, где сам бросается на колени. Симона, озадаченная и чуть испуганная, покоряется его воле.

Марат. Давно нужно было поступить так, и сделать этот роковой шаг…

                Оборачивается к Симоне, протягивает к ней руки.

Симона! Ко мне!
Ко мне, мой друг,-
Ангел тяжелых дней.
Я должен сказать тебе,
Что в этом плетении рук
Больше, чем шелест теней!

Симона – бледная, не верящая в происходящее, но счастливо улыбающаяся, кладет ему голову на грудь. Марат задумчиво поглаживает ее по волосам.

Симона! Опора,
Я верю тебе, как никому,
Заря есть – в ней вера твоя.
Симона, под твоим взором,
Под взором небес я заключу:
Ты перед всей этой тьмою – моя!

Обводит рукою комнату, для него в этой комнате – мир. И Симона заражается этим чувством. Неряшливость обстановки не пугает ее, а подхватывает и оживляет в ней дух.

Что значит небо,
И целый мир, и люди,
Когда есть сердце рядом?
Тот, кто не верил, то не был
Живым, и слова всех судей
Пропитаны ядом.

                Марат чуть меняет позицию, теперь он стоит на одном колене. Видно, что по бедру его проходит болезненная дрожь, но Симона счастлива. Она не отпускает его рук.