Трибунал. К порядку, Марат!

Марат. Вы сами обвиняли в анархии меня, а теперь требуете «к порядку, Марат!». Так как же тут не потерять себя и не забыть свой взгляд?

Трибунал. Марат, прекратите! К Ответу! Ну?

Марат. Извольте… но запомни слова, Барбару!

                Барбару уводят назад, что-то ему шепча, уговаривая.

Сцена 1.10 «Скажи, трибунал!»

                Тот же зал. Те же лица.

Марат ( взглядом триумфатора обводит всех, словно не в суде находится, а просто вышел сказать речь).

Скажи мне, трибунал,
Как смеешь ты винить меня
В том, чего сам желал?

Или ты забыл, кто я?

Гул, шепоток, шелест. Трибунал оглядывается, в поисках поддержки, и в попытке уловить настроение. Дантон наклоняется к Робеспьеру и что-то быстро ему втолковывает, тот кивает, оба бросают взгляд на Барбару, стоящего среди своих соратников.

Я — не жалевший для блага
Сердца, души и всех чувств…
И это я — вдруг стал виноватым
И достигшим апогея безумств?!

Гул становится яростнее. Слышны выкрики поддержки:

-Так их, Марат!

-Мы с тобой, Друг Народа!

Марат (его голос звучит все яростнее, в нем легкая дрожь, которая придает новую  ноту гнева его речам).

Ты — забравшийся так трусливо,
К самым верхам…да, ты!
Я — голос народа и его сила,
Я — его дух и черты!

Выкрики, нарастающий гул. Чьи-то попытки аплодировать заглушаются. Робеспьер и Дантон приходят к какому-то соглашению. Барбару со своими сторонниками, несмотря на вроде бы численное превосходство, явно чувствует себя неуютно. Народ обращает на них гневный взор все чаще.