Память о чудовищах в народе сильна,
И вспомнят ее не одна сотня людей…
Горожанка 6.
Пусть умрёт, пусть умрёт!
Она не смеет жить!
Горожанин 6.
Ее суд подземный ждет,
Он будет ее судить!
Горожане.
Улицы в траур, улицы в слёзы,
Мы скорбим о тебе, наш Марат!
Мы скорбим…слабые хрупкие розы,
О жизни твоей, Друг Народа и его Брат!
Горожане продолжают скорбеть…
Сцена 2.14.1 «Улицы в траур»
Комната. Дантон, Демулен, Робеспьер. Дантон наблюдает в окно за скорбью улиц. Демулен что-то записывает в своих бумагах, Робеспьер что-то правит, зачеркивая, подчеркивая, проводя стрелочки…
Дантон. Что не говори, а смерти я ему не желал! Он был опасен и меня ненавидел, но если бы я знал, если бы я предвидел…
В ярости отходит от окна, не в силах вынести зрелища траурных улиц.
Робеспьер. Он ушел в ореоле славе – это не всем удается. Он ушел как мученик, с доброй славой. А убийцам…что ж, всем воздается, и этой воздастся с лихвой.
Демулен. Она как отрава! Вы знаете… (замечает переглянувшихся Робеспьера и Дантона, усмехается). Ну вы-то точно знаете, да! Что скажете о том, что художнику позирует она? Он пишет с неё портрет…не стоит ли, ну…запретить это?
Дантон. Как по мне – голову ей отрубить и все! и все тебе ответы!
