— Как думаете, спорить будут? – спрашивает она, указывая на монитор.

— А как же! – отвечает капитан, позволяя себе также откинуться на спинку мягкого кресла.

Картинка на мониторе оживляется, курсанты потока начинают высказывать своё мнение, спорят, стоит ли принимать предложение Славина.

— О! Как в кино! – говорит Волошина.

 «Это же Славин!»

«Ну и что?»

«Ребят, а правда говорят, что он участвовал в боевых действиях?»

«Чего ты мелешь? В каких действиях? Сейчас что, война?»

«А я тоже слышал! Только это как-то связано с Драгуном!»

«Это всё бред!»

«Не, ребят, это правда! За это ему и дали нашивочки! Он выполнял боевое задание!»

«Поэтому попал к медикам?»

«Точно! Он же в медблоке провалялся месяц!»

Махнув рукой, первым не выдерживает Кузнецов. Он быстро покидает аудиторию.

— О, как! – Волошина не сдерживается. – Задевает это его.

— Да, — соглашается капитан. – И это обидно. Лучший ученик лётной школы.

— Сомневаюсь, — растянуто говорит Волошина.

Это стало её привычкой. Когда она не воспитывает курсантов, она часто позволяет себе вот такую медлительность, вальяжность. На занятиях её действия кажутся медленными, но это обманчивое впечатление. На занятиях она внимательна, собрана, строга и с курсантами не нянчится.

— Он может себя проявить, — настаивал капитан Кортнев.

— Посмотрим.

Аудитория тем временем пустеет, курсанты уходят, так и не договорившись. Наступает тишина. И на мониторе, и в векторной. Только тихо пищит где-то в конце помещения процессор и шумит вентилятор.