Кейн подавил смех: лоринка вела себя как ребенок, точно Маледиктус не подчинялся строгому этикету, а сама она не была представительницей благородного рода, пусть и чужого для верийцев. Эта непосредственность была очаровательна и так естественна!

   Король рассказал о рождении восьми великих родов, что были опорой для Вереса, о том, как стремительно вырастали города смертных, развивались и теряли веру во что либо, кроме прогресса и собственного величия.

   В таких обстоятельствах богу грозила смерть, забвение, что уже случилось с Карьяд.

   Жанна засыпала Кейна вопросами об этом мире, но он знал о соседке не слишком много – так давно и бесследно она исчезла.

   — А потом Сахрезейя сошла с ума. – Тихо добавил он, о чем-то задумался. – Я уже был рядом с отцом и видел эту битву во всей красе.

   — Но что случилось? – Жанна смешно нахмурила лоб.

   Кейн с усмешкой посмотрел на девчонку: любопытная как кошка, до всего ей есть дело! И вдруг стал грозен.

   Только что он открыто и с желанием говорил о совершенно невероятных вещах, как вдруг превратился в холодную глыбу льда!

   — Тебя это не касается. – Проговорил он. – Можешь быть свободна.

   Золотые глаза потемнели, черные густые брови нахмурились, Кейн молча встал. Огромный и мрачный, вериец снова внушал животный страх.