— Иди сюда. – Тихо приказал он.

   Оцепеневшие руки поставили свечу на столик, босые ноги сами повели к ночному гостю. Грозно завывал ветер в дымоходе, плясали тени деревьев.

   — Пришло время платить за гостеприимство Вереса.

   Болезнь отступила не так давно. Жанна не сопротивлялась. Она устала получать шишки и тумаки от этого мира.

   Кейн с любопытством рассматривал пульсирующую голубую энергию, что струилась по телу чужестранки. Верийцы мерцали золотом, смертные Вереса – алым, веккиты — зеленым.

   От боли перебило дыхание. Сколько это длилось? Вечность? Черная дурнота накатывала, застилая комнату, затягивая в вязкое болото забытья. Вместе с тем, это было похоже на эйфорию и полет.

   Она словно видела себя со стороны. Видела верийца, с наслаждением вытягивающего ее жизнь. Вокруг заплясали золотые и голубые искры. Они приятно обжигали, тянулись к ее сознанию. Искры сплетались в замысловатый узор, соединялись и разлетались в стороны, их яркие крохотные огоньки превращались в линии, фигуры, шелестели, точно сухие листья…

   Когда тьма заполонила все, а сердце, отсчитав последний удар, замерло, что-то выдернуло ее обратно.

   Жанна распахнула глаза и увидела, как Кейн, склонившись, держит свою руку возле нее. Алая кровь стекала по ее губам, а искры, переплетенные между собой, впитывались в тело.