Амос слегка удивился. Покрутил в руках бокал вина.

– Что за развлечение вы себе придумали, князь? Зачем Истинным возиться с этими животными?

– Она лоринка, Амос. Изучив ее, я смогу лучше понять, в каком направлении двигаться дальше. Ее воспитали лучше, чем простых смертных того мира. Значит, вполне можно рассчитывать на знание местных обычаев, религии, правил поведения. Мы наладим отношения с лоринской элитой и заставим действовать в наших интересах. Это быстрее и надежнее, чем ломиться через густые заросли. Ты сам можешь отыскать в этом сознании необходимые сведения. И девушка даже не заподозрит ничего. Мое вмешательство будет более грубым, скрыть его не получится. Она чувствует, когда я читаю.

– Пытки лоринцев, действительно, дают не слишком много. – Согласно кивнул Амос. Его болезненное лицо снова перестало выражать хоть что-нибудь, кроме безразличия. – Я должен видеть свою жертву. Когда она засыпает?

– В вечерних сумерках. Этой породе тяжело перестроиться под наш образ жизни. Она радуется солнцу и видит мир в примитивном фокусе, как все смертные.

– Можно взглянуть?

Фауст мысленно передал Амосу образ графини.

– Красивая девушка. – Улыбнулся Амос.

– Не для твоей коллекции. – Строго произнес князь. – Ты еще сможешь найти в Лорине новые экземпляры.

Все знали причуду Паука: у него была огромная коллекция красивых существ. Со всех уголков Вереса, из покоренного Невеккет, даже Карьяд. Они спали вечным сном, отравленные ядом, опутанные особыми нитями, что поддерживали в них жизнь. Амос заботился о своих подопечных, его слуги не давали телам умереть, подпитывая растворами, а Паук не подпускал тление и старость, делясь своей энергией.