А самая короткая палка- тщательно вбитое железное полукружие уже в самом рисунке, первую ступень от остальных, ближе к центру круга ограничивает, чуть заступая за линию спирали. Да и рисунок цветной, коричневую краску из баллончика явно не пожалели.

Только вот художник рукожопый, тут ничего не сделаешь уже. Перевожу взгляд на Шурика, с трудом ворочаю точно распухшим от многократных возлияний языком. Мямлю.

-«Заливаешь.» — смеюсь, представляя эту ситуацию. Придумал то, ему бы книги писать с такой фантазией.- «И кто же эти подходящие по твоему мнению?»- на что мой приятель отвечает нецензурным выражением, вызывая смех у обоих. Продолжает загонять.

-«Присесть, штыри перебирать, даже до того, что в асфальт утоплен и все случится. Туда попадешь, если ты подходишь…»

-«Трогать асфальт, а если на него поссал кто, кто то, кто тебе эту историю втирал? Вон туда, прям в трубу залил, тип давай, ага?»-
С превосходной логикой с трудом варящей сейчас башни осведомляюсь я.

А потом какого-то черта присаживаюсь, задирая пятки и с трудом сохраняя такое положение, ухватываю за ржавый крайний и самый длинный штырь, (ржавчина тут же пачкает ладони, кожу неприятно свербит) перебираю каждый в руке пробираясь на корточках к забитой так, что лишь край выпирал, трубе, хлопать со всей дури по земле я не собирался. Так, дурковал.

Потом, все что я вспомнил,- шаги моего нового знакомого сзади и болезненный, до белых молний, распарывающих виски, удар по голове. Потом чужая рука распирает карман куртки, тянет мобильник, с матом откидывают прицепившиеся к чехлу ключи, те звякают об асфальт, который уже приласкал мою физиономию и зрение само милосердно гаснет. Лошара.