История одиннадцатая: Неотвратимость.

Вода подбиралась к огрубевшим за годы почти до полной нечувствительности стопам, жевала песок, маслянисто блестела, манила и тут же отбирала надежду на кратковременное облегчение. Соленая тварь, глотку опалит не хуже расплавленной меди.
Не напоит, лишь смочит зубы, распухший шершавый язык, а потом так и вовсе заполнит собой, заставит давиться, голову задирать, потопит, оставляя после себя лишь изъеденный рыбами кусок мяса. Так ему казалось. Так будет.
И так хочется пить, уже давно хочется и слюны нет. Все кончено. На этот раз для него не оставили шанса ускользнуть.
Юноша с тоской обвел взглядом лица других несчастных, уже привычно пошевелив побелевшими от натуги пальцами; веревку затянули, постарались. Терзай дьявол пучин их благопристойные души. Убийцы.

Они сейчас могут наслаждаться лучшей пищей, пить, нет, не нужно о воде другой. Валять в постели любимую женушку, поучать детишек, если конечно кто -то из этих bastardo соизволил дать потомство. А солнце едва-едва начало сползать вниз, скатывается с зенита, нет…нет пали, мучай, не надо заката не надо прибоя… Пожалуйста…

Не смей, не двигайся солнышко. Остановись, сожги все на этой проклятой земле с дикими, звериными порядками, беззаконием.

Молю, сожги их поля, кожу на лицах и пусть скот дохнет, исходит мухами, которые тоже должно быть будут прилетать, роится в язвах, слизывая соленую как морская вода кровь, напитываясь ей, разбухая.