– Стефи! Если он пролежал в шахте больше сорока веков, то там может быть нетронутое погребение!

– Продолжим послезавтра – я обещала рабочим выходной. Джон, помоги покрыть гроб снаружи фиксативом и отвезти в Каир.

– Да… – ответил ей, снимая пропитанную пóтом рубашку, чтобы окончательно не испортить ее химическим составом. – Я готов!

Весь следующий день мы работали с нашей находкой уже в запасниках музея. Стефания увезла мумию в лабораторию на сканирование и рентген, я же изучал сам гроб. Обработав фиксативом внутреннюю поверхность, заметил, что надписи, особенно на дне, покрыты размазанной почерневшей кровью. Прикинув рост жреца, я представил всю страшную картину его мучений. Он стоял в своем гробу, задыхаясь, инстинктивно пытаясь освободить руки, разрывая кожу и мышцы о грубую веревку, но безуспешно — сложно переплетенные стебли льна были прочнее железа. Он стал оседать от потери сил – кровь стекала по телу, каплями падала на изножье и размазывалась босыми ступнями. Черные полосы посередине крышки – он бился в предсмертных судорогах, разбивая лицо. Тело безжизненно опустилось, насколько позволяла ширина гроба, и осталось в таком положении на сорок с лишним веков. Аджари была права: он мог так умирать очень долго…

Погруженный в свои мысли, вздрогнул от внезапно раздавшегося за спиной голоса Стефании:

– Я вернулась!

– Что показали исследования? – спросил, поворачиваясь к ней.