Они съехали с трассы и двинулись по проселочной очень грязной и мокрой от луж дороге.

Мотоциклист некоторое время смотрел им вслед, открыв рот и вытянув руку с растопыренными пальцами, будто хотел еще что-то узнать. Затем махнул рукой, завел свой драндулет с кашляющим двигателем, выбрался на трассу и уехал, оставив сизое облако дыма.

***

  Исследователи ползли на своем рабочем фургоне по залитой недавно прошедшим дождем улице, проваливаясь в ямы с лужами.

— Вот так увязнешь посреди какой-нибудь глухомани и пиши пропало: сдохнешь прямо на дороге – если ЭТО вообще можно назвать дорогой – и никто тебя не найдет. – Пожаловался Карасев.

— Да ты чо, Паша! – почти воскликнул его друг. – Галкин нас из-под земли достанет, если мы к вечеру не объявимся – сам знаешь.

— Персидский царь Камбис, завоевавший Египет, тоже намеревался из-под земли достать свою направленную в поход через пески Ливийской пустыни армию. Но войско бесследно исчезло, и так и не было найдено.

— Спасибо.

— Так. Вот вроде бы дом. – Карасев прервал отвлеченную от основной цели беседу. – Только это, скорее, сарай. И кто там в нем живет, интересно?

— Байкер же говорил – Семёныч с женой.

  Улица (как и само село) действительно свиду была какой-то неуютной. Немногочисленные дома очевидно не ремонтировались лет сто и дышали на ладан, собираясь развалиться при очередной сильной грозе. По размокшим дорогам разгуливали стаи домашних гусей, уток, бегали мелкие, но звонко лающие собаки, ищущие любой предлог, чтобы поднять всех вокруг на уши.

— Есть неподалеку село. «Росы» называется. – Цитировал Карасев своего начальника. —  Там творится нечто такое, что нас всех заинтересует. А вот поди-ка, Виктор Викторыч, сам поезди по таким дорогам.

— Да ладно тебе. В этом и кроется причуда нашей с тобой работы – ездить по аномальным зонам. – Ответил Курочкин. Он вылез из машины и затарабанил в ворота. Во дворе залаяло сразу несколько собачонок противными писклявыми голосками. Затем послышались шаги.

***

  Пётр Семенович, пожилой, но ещё не глубоко старый мужчина в спортивном домашнем костюме затушил окурок в пепельнице и начал рассказ сидящим рядом за столом парням:

— Началось это, друзья, пару месяцев назад. Стала в поселке живность пропадать, мелкая – телята, свиньи молодые, козы, птица домашняя. Пошёл слух – воры, мол, хитрые да ловкие объявились. Обратились люди в милицию. Она ищет, а животные меж тем пропадают по-прежнему. Мужики наши пить перестали. Решили взять все в свои руки. Сторожили – сторожили по ночам свой скот – кто с вилами, кто с топорами, кто с ружьями – да так и бросили это дело. Не поймали никого. Хотя кое-кто видел того самого вора. Еще один слух пошел – не человек это. Схватит козу или бычка молодого ночью, горло перегрызет и к холмам тащит.

— К холмам? – переспросил Курочкин.

— Да. Тут ведь за деревней пустырь, а прямо посреди него несколько небольших холмов. Милиция там была, обыскала все – кости обглоданные да копыта одни валяются, а больше ничего. Потом наши мужики там были – тоже никого не нашли. Днем, естественно, были. Ночью туда разве только больной вздумает идти. А давеча и у нас с Авдотьей побывал вор. Я шум в сарае услышал, взял фонарь, ружье. Вышел в сад. Гляжу – по дорожке кто-то топает. Здоровый такой, обросший весь, метра два ростом. А главное – во-от такой вот ручищей теленка нашего на плече держит. Бычок мертвый уже. Я ему: «Руки вверх, а то башку снесу!» А он только мельком глянул на меня и дальше поплелся. Шмыгнул через забор и скрылся в направлении холмов. Помню, я тогда нескоро пошевелиться смог. Глаза его светящиеся, янтарные такие, да клыки изо – рта до сих пор вспоминаются. Жуть.

— Петр Семенович, а вы не могли ошибиться? – Курочкин поставил на блюдце свой бокал с чаем. – Ну, я имею в виду этого оборотня или как Вы его там называете?

— Нет, сынок. Я ни-ни. – Отрезал мужчина и помахал ладонью. – Нет, бывает, конечно, по большим праздникам накатишь стопарь — другой, а так – не лежит у меня к ентому делу душа, хоть убей. Не пью, короче.

— Ясно.

— А вы, значится, говорите, что охотники?