Пятнадцать из Странного города
Вне времени. 1-я часть книги

Александр Скрибблер

«Вне времени»

Роман

Глава 1.

«Владимир Колобков»

  Не думаю, что мою писанину кто-нибудь где-нибудь когда-нибудь опубликует. Да и читать это вряд ли кто захочет. Поэтому, наверное, имею право ничем не приправлять свою историю, равно как и не подавать ее в качестве некоей апологии, восхваляющей положительную составляющую сегодняшней обыденности. Писатель из меня не ахти, и данный опус – что-то вроде отрывка из дневника человека, толком не понимающего, зачем он этот дневник ведет. Некоторые говорят, что бумага и перо придуманы исключительно для одиноких людей, которым нужно куда-то девать то, что накопилось в их душах. Я с этим не согласен. Точнее согласен отчасти. В первую очередь писателю необходимо избавиться от своих страхов – страхов перед собственной совестью, порою застилающей взгляд на белый свет. Ну и потом уже бумага или тетрадь превращаются в твоего собеседника, которого никто из окружающих тебя людей не способен заменить. Именно с этим собеседником ты можешь говорить без умолку столько, сколько понадобится, при этом не боясь болтнуть лишнего или устать от разговоров.

Моя история в первую очередь необычна тем, что я еще жив. Отец в детстве учил: «Никогда не верь ничему и ни во что, пока не увидишь это собственными глазами. Бог – исключение». Я старался следовать этому совету. Но не потому что был чересчур послушным ребенком, а, скорее, из-за склонности к прагматизму. Даже после того, что произошло со мной в детстве, я еще долго не верил в монстров и привидений. Не хотелось в них верить. Хотя та история детства – первое, что приходит в голову при упоминании об аномалиях.

Дело обстояло так.

«Баю, баю, баю, бай

Приходил вечор бабай.

Приходил вечор бабай,

Просил: Леночку отдай.

Нет, мы Лену не дадим,

Лену надо нам самим.»

Одна из записанных на Русском Севере (Архангельская обл.) колыбельных.

  Он появлялся ночью. Сначала приходил в виде непонятного существа без определенного образа. Он топал и шуршал в другой комнате, издавая приглушенное завывание, вызывающее на теле жуткие обжигающие мурашки. Его завывание было похоже на свист беснующегося за окном ветра. Это существо было невидимо, но слышимо. Оно шебуршало всю ночь, не давая покоя. Иногда затихало, но впоследствии вновь возобновляло свои действия. Маленький Володя Колобков открывал глаза, просыпаясь в холодном поту, потому что наступало утро и родители вставали чтобы идти на работу. На уроках в школе первоклассник Володя часто вспоминал ночные кошмары, отчего был бледный и выглядел болезненно. В конце концов, учительница пожаловалась его маме, сообщив, что с ее сыном что-то не так. Когда мама спросила Вову, в чем дело, он поначалу всегда пытался что-нибудь соврать. Но как-то вечером, когда мама сказала, что так больше продолжаться не может и Володе лучше показаться врачу, мальчик признался.

— Бабай. – Его тихий голос обернулся безмолвными слезами. – Он все время приходит. Он ходит по дому ночью.

Мама несколько минут удивленно смотрела на сына, затем улыбнулась и прижала Володю к себе.

— Ну что ты, малыш. Нет никаких Бабаев. Это придумывают взрослые, чтобы пугать непослушных деток. Только и всего.

— Но я ведь слушаюсь. Ведь я послушный. Почему он приходит?

— Мы ведь с папой рядом, в другой спальне, но ничего не слышим.

— Может, он не хочет, чтобы вы его слышали. Возможно, ему нужны только маленькие дети? Именно за ними он и приходит.

Однако Володя немного успокаивался после уговоров мамы. Он даже приободрялся и начинал верить, что его кошмары уже закончились. Но ночью все повторялось. Бабай ходил по залу, что был рядом со спальней. Мелькал в проеме дверей меж непридвинутых до конца друг к другу штор. Шебуршал под роялем, что находился в зале у стены. Так продолжалось долго, и обреченный дрожать всю ночь прикрывшийся одеялом Вова подозревал, что он не единственный в округе из маленьких детей, кто страдает. Потому что порой, когда Бабая не было, где-то вдалеке слышались детские крики, а потом на следующий день обнаруживалось, что на соседней улице пропадал ребенок, и взрослые его ищут. Бабай утаскивал в свое логово маленьких детей. Всех маленьких детей, и не только непослушных. Но Володю он почему-то решил оставить напоследок. А однажды, когда за окном сверкала молния, Володя  сквозь тонкую занавеску смог разглядеть силуэт Бабая. У Бабая было маленькое тельце, на котором держалась огромная страшная голова, похожая на гиппопотамью. И морда была вытянута подобным же образом. Но это еще было не все. С каждым разом, когда он появлялся, Бабай заметно увеличивался в размерах. Может быть, это происходило оттого, что он пожирал детей, а возможно просто питался их страхами. В любом случае, он рос, и Вова знал, что рано или поздно огромное чудовище заглянет в спальню, найдет его и утащит, несмотря на то, что в доме будут спать родители. Монстров видят лишь дети, взрослым на все плевать. Может, поэтому ночные чудовища взрослых и не трогают: те в них просто не верят, и монстры бессильны против взрослых людей.

  В одну прекрасную ночь, когда из окна светила большая луна, и Володя заметил сквозь занавеску, что Бабай уже вырос настолько, что мог достать головой до вершины дверного проема, на ребенка из зазора между занавесками смотрел огромный глаз с четким черным зрачком. Бабай нашел взглядом мальца и пристально взирал прямо на него. «Ну, все, теперь конец», — думал Володя, тяжело и отрывисто дыша. Огромный Бабай, который по размерам не умещался в проеме спальни, просунул в комнату лапу и попытался схватить мальчика. Но Володя пулей скатился с кровати и взял спрятанный под нею кухонный нож, принесенный заранее на случай, если придется отбиваться от этого жуткого и непонятного существа. Днем Бабая в доме не было, и Володя позаботился о том, чтобы под рукой было оружие для нанесения ударов чудовищу. Вова хотел еще взять отцовское ружье, но отец спрятал патроны, и кроме папы никто не знал, где они находятся. А просить взрослых о помощи в таком деле, как сражение со всякими бабаями – все равно что стрелять в задницу слону из рогатки. Тем более после того, как родители уже поочередно ночевали с сыном, надеясь встретиться ночью с тем самым монстром, о котором рассказывал Вова. Но Бабай будто знал, что в эти ночи в спальне его жертвы есть еще кто-то, и не появлялся.

Володя крепко сжал нож.

Бабай был страшный и отвратительный до такой степени, что у мальчика сами собой задрожали коленки. У монстра была непропорционально огромная по сравнению с туловищем голова с гиппопотамьей мордой, усаженной наростами и пупырышками. Два огромных серо-черных глаза были посажены по бокам головы как у утки. Черно-красная пасть изобиловала множеством желтых зубов, которые были намного страшнее зубчиков крысоловки, что отец недавно купил. Передвигался Бабай на  когтистых лапах. Передние лапы-руки были больше задних ног и также имели три больших скрюченных пальца с острыми когтями.

Бабай сверлил своим демоническим, режущим словно острая бритва, пристальным взглядом. Взглядом, от которого не было спасения. «Ты следующий. Я сожру тебя, обглодаю твои кости. Именно это я сделал со всеми теми, чьи крики ты слышал по ночам. Я разорву тебя на куски, и никто не поможет тебе. Взрослых здесь нет». Да, именно это говорили жуткие глаза Бабая. Их взгляд был выразительным, мыслящим, а главное – реальным. Это был взгляд того самого кошмара, о котором боятся рассказывать взрослым дети всей планеты. Взгляд самой сущности детских страхов. Бабай осклабил свои клыки. Сумасшедший страх помутнил сознание Вовы, и он чуть было не сдался.

Не мешкай, черт тебя дери!

С остервенением Володя бросился на монстра, размахнувшись ножом. С силой вонзив холодное оружие Бабаю в голову, мальчик увернулся от удара врага. Хотя чудовище все же чиркнуло когтями по лицу Вовы. Мальчик ощутил острую боль и закричал, чувствуя, как по щеке хлынула кровь. В доме тут же послышался шум, загорелся свет, прибежали родители. Ночное чудовище исчезло. С тех пор оно больше не появлялось. Возможно, почуяв, что его жертва — вовсе не промах. А, может быть, просто выжидало удобного момента…