Клеменция:
Пусть говорит. Ведь все равно,
От сна-то правды не добьешься,
На свете все предрешено.

Бьянка:
Предрешено? Ну, это дудки!
За всех решать должна судьба?
Легко ответить за проступки.
Сказав — так предрекла она!

Гортензия:
Не слушайте ее, сеньора,
Теряет Бьянка всякий стыд!
Я уж краснее помидора….

Клеменция (снова взглянув на нее):
У вас вполне здоровый вид.
Но Бьянка, чем же тут гордиться?
Что поперёк судьбы пошла?

Бьянка (с возмущением):
Не поперек, не вдоль, а биться!
Коли она к вам не мила!

Клеменция (изумленно):
Скажи на милость! Я не знала.

Бьянка:
Теперь узнали госпожа.
Я может лучше бы сказала,
Коль мне б не пялились в глаза!

Клеменция (в недоумении):
Прости! Последнее из фразы,
Про это — “пялились в глаза”.
Какие странные рассказы!

Гортензия (сухо):
Да это донья про меня.

Бьянка (кивнув в её сторону):
Про вас! Ну да, про вас конечно!
Мне уж двадцатый год идет,
А вы все пилите строптиво.

Гортензия (нахмурясь):
А кто еще заткнет твой рот?

Клеменция (недовольно):
Не ссорьтесь, я вас умоляю,
От сна мы в сторону ушли.
Что он таит в себе? Не знаю.

Гортензия (с уверенностью):
Да! Вот загадка для души.

Бьянка молча вытирает пыль отвернувшись от них. Клеменция наблюдает за ней и, наконец, не выдержав, нарушает тишину.

Клеменция:
Да полно Бьянка обижаться,
Гортензия была права.
Ты любишь, деточка, смеяться,
Пустые говоря слова.