Все поднимаются. Бенедикт перевязывает дона Фериче, Клеменция и Гортензия хлопочут рядом. Дон Освальдо и прижавшаяся к нему Бьянка смотрят на Купидона.
Дон Освальдо (грозно):
А ну иди сюда урод!
Тебя я уши оборву,
Отшлепаю и сдам папаше!
Купидон (ковыряя в носу и отходя к двери):
Папаши нет у нас лет сто,
И оттого проблемы наши.
Дон Освальдо:
Ну-ну! Я так и знал приятель,
Что не кому тебя лупить!
Уж я бы время зря не тратил,
Я б научил тебя как жить!
Эй, Бенедикт, хватай прохвоста!
И перья эти все сними!
Петух какой-то недоросток!
И сопли парню подотри.
Купидон:
Вы Бенедикт сейчас сказали?
Так звали моего отца!
А мать погибла от печали!
Бенедикт вдруг заливается слезами и бросается перед мальчиком на колени.
Бенедикт (рыдая):
Сынок! Прости ты подлеца!
Ты мой малыш, я это понял,
Когда вчера тебя узнал!
Бьянка (восхищенно):
Вот так история, сеньоры!
Дон Освальдо (уверенно):
Его сынок! Раз так стрелял!
Бенедикт и бывший Купидон обнимаются и рыдают. Гортензия подходит к ним и тоже их обнимает.
Гортензия:
И я вновь обрела себя,
Прошла вдруг сразу амнезия.
Ты муж мой, я жена твоя!
И бог вернул сейчас мне сына!
Бенедикт (с сомнением):
А это точно? Может вновь
Вернется к вам шизофрения?
Да и жену-то звали Руфь.
Повыше вас на два аршина!
Гортензия:
Не сомневайся – это я!
При всех могу сказать открыто
Куда пытался ты любить…
Бенедикт (испуганно):
Не надо! Верю! Все! Финито!
