Бьянка (убегая):
А все равно не вижу смысла
Себя от мира хоронить.
Что бы печаль меня загрызла?
Ну нет! Уж лучше вновь любить!

Гортензия ( с негодованием ей в след):
Уж ежели мычит корова,
То значит срок ее доить.
Кого минует злая доля,
Кому с ней рядом жизнь прожить.

Бьянка беспечно машет рукой, показывает Гортензии язык и скрывается в глубине дома. Из-за портьеры с другой стороны залы появляется Клеменция, садится у окна на скамейку и отрешенно смотрит в окно. Гортензия спешит подать ей вазу с фруктами.

Клеменция (беря виноградину):
Что тут за шум? В чем было дело?

Гортензия (смущенно):
Да так, пустое, госпожа.
Иным порой бывает надо
Промыть бесстыжие глаза.

Клеменция (не отрывая взгляда от окна):
Глаза? Тут кто-то плохо видит?

Гортензия:
Не видит, а ведет себя!
Понять других им не возможно!

Клеменция (глядя на неё):
Я тоже вас не поняла.

Обе с минуту молчат. Затем Клеменция делает жест, приглашая Гортензию присесть рядом. Лицо ее принимает задумчивое выражение.

Клеменция:
Какая странная картина
Мне ныне виделась во сне:
Освальдо милый возвратился
Весь в белом, на гнедом коне.

Гортензия:
К чему ж такое? Конь и в белом?
Тут как-то нужно объяснить….

В залу возвращается Бьянка. Она весело обмахивает пыль с мебели и висящих картин.
Бьянка:
Конь в белом? Это между делом
Смогу я точно разъяснить!

Гортензия:
Ах, вечно ты лиса, ввернешься!