И они в растерянности расступаются, в нерешительности отступают и бегут в страхе, уползают в свои норы. Нет, простите меня, я не должен был вмешиваться, не должен был лишать вас вашей добычи. Но я пришел сюда вероятно не просто так, вероятно меня сюда что-то или кто-то привел?

И я снова победил! А разве могло бы иначе?

Я чувствую, как по моим рукам течет моя кровь и вижу, как она капает на святой клинок, я чувствую, как яд из когтей и клыков тварей начинает растекаться по моим венам и спешу вернуться в машину, чтобы Девятая занялась моими ранами. Та довольно урчит плазменным реактором и с шипением впрыскивает в мои вены противоядие, потом немного подумавши и рассчитав дозу, впрыскивает в мою кровь все остальное, кроме обезболивающего. Так она наказывает меня за мою спешность, с которой я бегу в бой и мстит за то, что лишил ее удовольствия принять участие в охоте. Я на нее не сержусь – ‘’ Яростный ветер’’ был таким же “ обидчивым”. Кому же понравится, что самое веселое и интересное прошло без него?!

Пока лекарство растекается расплавленным свинцом и все прожигающей кислотой по артериям, венам и капиллярам я не теряю время и безуспешно пытаюсь связаться с “Белой волчицей” и нашей базой. Кроме шумов и обрывков, чьих то слов в эфире ничего нет,… Я с легкой досадой пытаюсь на всех частотах обнаружить хоть что-то, хоть какой-то отзвук жизни, музыкальный фрагмент или писк морзянки, но обнаруживаю лишь белый шум и подвывание энергетических потоков. И в тот момент, когда я совсем отчаялся и уже собрался завершить это бесполезную трату времени до моих ушей вдруг  донёсся чей-то отчетливо слышимый голос: