— Прекращай это все! – чуть не во весь голос выкрикнул я, поднимаясь на ноги и откидывая в сторону старенький стул. Метнулся к окну, вырывая плотно занавешенные шторы вместе с крючками.

 — Что вы делаете? — я услышал, как выкрикнула Марина, закрывая ладошками глаза от резкого солнечного света. – Не надо! Обернувшись к судорожно сжавшейся испуганной девушке, я рывком скинул с ее тела одеяло.

 — Жить она не хочет… Пойдем со мной. С сегодняшнего дня ты будешь как все девчонки. Гулять, купаться, загорать и снова любить эту жизнь. Иди сюда!

 Марина, съежившись в комок, прижавшись к стене, и подобрав под себя ноги, с ужасом смотрела на меня округлившимися испуганными глазами. Я поймал ее за ступню, но девушка стала отпинываться, пока мне не удалось схватить и обхватить ладонями худенькие девичьи лодыжки и дернуть на себя вместе со скомканной простыней. Марина попыталась вцепиться ногтями мне в лицо, но я крепко прижал девушку к себе и быстро понес к дверям. Ее худенькое тело пыталось вырваться из моих рук, извивалось змеей, хотя и было почти невесомым, но таким сильным, несмотря на десятидневную голодовку, что едва сдерживалось мной. Голые ноги впустую молотили воздух, а пальцы раздирали майку на моей спине, острыми ногтями царапая голую кожу. А маленькая грудь заходилась в крике.

 — Отпусти меня! Отпусти!