Ямку под маленькую могилку я выкопал быстро… которую так же и зарыл, соорудив маленький курган с тонким невысоким крестиком, который так же заботливо сколотил дед Аким… Назад шли так же, молча, не глядя друг на друга, и каждый со своими тяжелыми мыслями… одной из которых была той, как сказать это несчастной девушке, которая вот-вот должна прийти в себя…

 … Марина опустилась на колени, погладив ладонью светлую, рассыпчатую землю, осторожно убрав с нее маленькие шишки и нападавшую хвою.

 — Вот и пришла к тебе, мой маленький… Я чуть не умерла от горя, когда перестала чувствовать тебя в себе, мой родной…

 У девушки скривились губы. Несколько крупных слезинок уже успело пробежать по ее щекам, оставив широкие мокрые разводы. Я молча стоял позади, опустив голову… Тихий плач резал мне душу… Я был человеком такого покроя, который никогда не умел успокаивать людей. Всегда сильный и уверенный в себе и в  жизни, теперь молча страдал от собственной беспомощности, и в немом бессилии кусал губы. Когда через судорожные всхлипы стал слышаться ее голос, я не выдержал. Тихо подошел и сильно прижал плачущую девушку к себе… Пусть оттолкнет, пусть наговорит грубостей… лишь бы перестала плакать. Обнял насколько мог, это худенькое девичье тело, которое какое-то время еще вздрагивало от переполнявшей его боли…

 — Марин… Не надо так больше… успокойся…