Я пинком распахнул дверь. Анна стояла в коридоре, с удивлением и одновременно с ужасом смотрела на меня. Остолбеневшая, она так и замерла с открытым ртом, словно хотела или что-то спросить или просто выругать меня. Дед Аким, появившийся на шум, попытался было преградить дорогу, но я остановил его громким окриком.

 — Уйди с дороги, дед! Только попробуй помешать мне… Она не переставала биться в моих объятиях, обсыпая меня бранью и оскорбительными словами. Лягалась так, что если бы это тело смогло найти хотя бы одну точку опоры, у меня не было никаких шансов сдержать его. Ногти продолжали разрывать кожу на моей спине так, что я чувствовал, как обрывки майки прилипали к телу от начавшей сочиться из ран, теплой крови.

 Дверь в огород, к счастью была отрытой, со скрипом покачивающейся от резкого сквозняка. Солнечный свет уже падал на извивающееся девичье тело, а я продолжал идти к летнему душу, где любили мыться как я, так и дед Аким после особо жарких летних дней или изматывающих походов в лесу или по болотам.

 Девушка издала почти нечеловеческий вопль, когда первые холодные струи коснулись ее голой кожи. Я обнял это тело насколько смог. Ледяная вода била нас холодными каплями. Я прижимал девушку к себе, чувствуя, как рвутся из груди ее крики… так близко, и с такой остервенелой дрожью, как будто их издавало мое собственное тело. Через мгновение, она уже больше не пыталась вырваться из моих рук… не пыталась больше царапаться, или биться ногами… Просто тихо плакала… Обнимала меня за шею дрожащими руками. Я прижимался губами к ее щекам, где холодные капли мешались с горечью слез, целовал в длинные мокрые волосы…