— Только на чуть-чуть. – строго предупредил я, с неохотой уступая ее желанию. – Пройдем по краю. И никаких походов в сам лес. Там начинаются болота.

 С болотами, конечно, я слукавил. Начинались они не сразу, а где-то километров с пяти, проявляясь маленькими озерцами с мутной водой, которые чуть поодаль уже переходили в непроходимые топи. Но я счел лучшим сразу приучить девушку к послушанию и взять обещание не отходить ни на шаг от меня.

 Лес был молчаливым. Еще светлым, но кое-где уже бросающим тени от идущего к закату солнца. Про грибы и ягоды мы сразу забыли, любуясь большими деревьями, радуясь запаху влажной травы с тонким вкусом всевозможных растений, слушая легкое и мелодичное щебетание птиц в головокружительной высоте. Мы шли, держась за руки. И в какой-то момент девушка разжала пальцы, опустив мою ладонь. Она молча указала мне на что-то под далеким деревом, в метрах пяти от нас.

 — Там зайчик, Вань… — взглянув на меня широко раскрытыми в удивлении глазами, Марина шагнула в сторону кустов. Я попытался остановить ее, тронув за плечо и даже поймать за руку, но не успел. Это был молодой зайчонок, месяца полутора от роду, попавший, видимо по неосторожности в дедовский капкан. Я попытался было преградить путь Марине, встать между пойманным в ловушку зайцем и ей, помня, как всегда бесновались эти зверьки, завидев приближавшегося к ним деда Акима, переворачивая даже самые тяжелые наши капканы. Подходившего они могли легко поцарапать острыми когтями, оставить длинные глубокие раны, которые часто гноились и плохо заживали.