— Я не хочу. – резко ответила девушка, чуть не перебив меня. – Здесь лучше. Тут никто меня больше не найдет и не тронет.

 — А в темноте почему…

 — Чтоб не видеть, как меня избили. Не могу смотреть больше на эти синяки. На эту кожу, на которую справляли нужду, плевали и пачкали этой противной спермой…

 Ее тело начинало дрожать. Это было заметно даже под плотным одеялом.

 — Ты вся чистая. Тебя давным-давно помыли… О чем ты говоришь…

 — Тогда почему я все это чувствую… — чуть не выкрикнула она.- Почему?

 Я помолчал, держа в голове предостережение Анны.

 — Марина… — просто сказал я. – Не ты первая. Все после этого начинают жить нормальной жизнью. Я не знаю, но только могу представить, насколько это тяжело. Ты должна найти силы, чтобы дальше жить… Понимаешь?

 Девушка повернулась ко мне лицом и посмотрела на меня. Меня поразил ее взгляд. Пустой и безразличный, словно остекленевший, как у игрушечной куклы. Бескрайняя бездна широко раскрытых красивых серых глаз казалась такой огромной и настолько пугающе глубокой и пустынной, какие только бывают там, где больше не осталось ни жизни, ни эмоций.

 — Зачем? Чтобы жить, нужны причины. А у меня их больше не осталось. Ни одной.

 Мое сердце наполнялось болью, как и мои глаза, только слезами… Я уже начинал верить в то, что они изуродовали эту девушку навсегда, и ей больше никогда не увидеть полноценной жизни. Отчаяние волна за волной поднималось во мне, пока это не привело меня в бешенство.